— А за что? — с интонацией адвоката Гражика из сериала "Виноваты все, но не я!" спросил он.
Отец наклонился к его лицу и голосом прокурора Адамчика из того же сериала, хищно прошипел:
— За попытку контрабандного вывоза произведений искусства! За вандализм! В конце концов, за то, что к двенадцати годам ты так и не научился думать головой!!!
Этого Яцек никак не ожидал. Жгучая обида затопила все его тщательно выстроенные стратегические редуты, и он разрыдался.
— Ты же сам этого хотел!
— Что?! — вскочил Залевски.
— Да! — сквозь слёзы закричал Яцек. — Ты сам говорил маме, что зарабатывал бы больше, если бы сохранилось не четыре картины Экристида, а хотя бы пара десятков!
— Но я совсем не это имел в виду, — обескуражено пробормотал профессор. — Я хотел сказать… сказать… — Залевски понял, что выразить свою мысль ему не удастся, и потому закончил нейтрально, — …что подслушивать взрослые разговоры стыдно! Вот что я имел в виду!
Сын разрыдался ещё громче. Залевски решил смягчить ситуацию:
— Ну, хорошо, с Экристидом всё понятно, а Джоконду зачем размножил? Да ещё в таком количестве!
— Она мне нравится, — всхлипнул Яцек.
Вы когда-нибудь видели, как тает мороженое в пустыне? Залевски растаял ещё быстрее. Он опустился на колени и прочувственно обнял сына.
— Сынок! Наконец-то! — Профессор обернулся к Лакруа и со слезами на глазах простонал: — Гены! Дождался!
В течение следующих нескольких минут Лакруа был вынужден прослушать премьеру оперы "Великий плач" в исполнении мужского хора семьи Залевски. Наконец, Залевски старший решил, что подобные импровизации слишком интимны, чтобы представлять их широкой публике, и шумно высморкавшись в носовой платок, проникновенно произнёс:
— Отдай этот чёртов дубликатор, сынок! Я куплю тебе всё, что ты захочешь!
Бывают предложения, от которых отказываться не просто глупо, а, по меньшей мере — преступно! Поэтому Яцек немедленно вынул из кармана дубликатор, внешне напоминавший обычный мобильник, и протянул его французу.
— Нате! Всё равно там зарядка села, — пробурчал он и добавил: — Но это нечестно!
Лакруа торопливо схватил прибор и начал с ним возиться.
— Получится? — с надеждой спросил профессор, заглядывая ему через плечо.
— Уже! — торжественно возвестил Лакруа, вставая со стула. — Я всё исправил!
Все картины на своих местах и в нужном количестве! Вот только жаль, что директор Бизо пострадал. Я слышал он в больнице? — обеспокоился гость.
— Я сейчас же ему позвоню, и он сразу пойдёт на поправку! — радостно сказал Залевски. — А все неприятности можно объяснить стрессом: Анри в последнее время и в самом деле много работал.
