Зашел спор о Руссо, о всех «за и против» тех весьма беспечных отношений между полами, которые царят у диких народов, и в конце концов согласились на отрицании так называемой морали христианской цивилизации.
«Вот видите, мсье профессор, — сказал Ребель, с наслаждением смакуя своими толстыми губами ухваченный вилкой белый кусочек, — ничто так не возбуждает интерес настоящего мужчины, как разговор о женщинах. О вашей жене мне всегда говорили как о необыкновенно образованной и остроумной даме. Известно, что вы безумно любили ее. И что же? Не терзайте долее мое любопытство. Что побудило вас расстаться с ней, коли не было недостатка в том Нечто, которое мы тут хвалили у обитательниц Южных морей?»
Возможно, сказывалось действие вина. Госпожа Дорш, сидевшая рядом с Ребелем, нагнулась к нему и прошептала что-то на ухо, потом захихикала и сказала вслух: «А произошло все, гражданин председатель трибунала, самым естественным образом — и виной тому маленькая да славненькая вдова Бёмер…» Форстер внезапно ощутил пресный привкус во рту. Ему нужен был свежий воздух. Он встал из-за стола, вышел в соседнюю комнату, открыл окно и глубоко вздохнул. И вдруг — какой фантастический вид открылся перед ним! Над крышами, позолоченными косыми лучами заходящего солнца, поднимались купола Нотр-Дама и, насколько хватало глаз, тянулись улицы и набережные, ярко освещенные, хотя вечер только-только начинался. Пирамиды и гирлянды из бесчисленных лампочек прорезали темные купы оголенных платанов и каштанов и отражались в водной глади Сены. Народ, собравшийся на обоих берегах реки, пел и танцевал при свете огней. Форстера подивило, что у Мерлина де Тионвилля была такая, явно для привилегированных, квартира. В этом он намного превосходил и самого Робеспьера, первого человека республики, жившего в нескольких улицах отсюда, на Сент-Оноре № 400, у столяра Дюпле.
Каролина?
Она переехала к нему. Тереза предоставила своей подруге детских лет угол в их доме, и даже спальню, это было еще до ее отъезда, потом, в декабре, она написала Каролине письмо, которое, разумеется, знал и Форстер: «Люби и заботься о Ф. и не думай, что до весны положение изменится. А до того времени можно позволить себе много приятного…»
Каролина любила его давно уже, и он знал об этом. Но тут ему были предъявлены доказательства, на какие только способен человек. Она будто изголодалась. А началось все еще в 1779 году, в сочельник. С первой же встречи, сказала она. Ей только что минуло пятнадцать. Форстер приехал из Касселя — молодой человек, проживающий в Англии, которого много печатают и много читают, прославившийся уже и в Германии своей книгой «A Voyage Round the World»
