Встреча | страница 10
Жизнь втроем… Мысль об этом, крепко засевшая в нем в долгие бессонные ночи, продолжала преследовать его. Ведь Тереза и Губер обещали отправиться за ним в Париж. Было ли это среди увядших, голых лугов, осиянных странным желтым светом, сочившимся из-под низких облаков? Или в гостинице «Медведь», этой тихой харчевне, утопающей в сонном орешнике? Да, конечно, вечером, когда дети уже спали, а они втроем сидели за бутылкой красного, греясь у камина. Розочка, Клер. Он отнес их в кровать. Они так прильнули к нему — догадывались ли, что происходит? Он поцеловал их и обещал, что расставание продлится недолго. Взгляните на мамочку. Видите, она плачет, она не станет нас разлучать.
Париж, Полярная звезда республики, святая столица мира, скорее туда, в мой Париж. В последний раз сменили лошадей. С самого раннего утра, как выехал, во рту не было маковой росинки. Так спешил. С ревматической болью в груди. Четвертушка хлеба на дорогу — вот и все. Мучила слабость, и в пути не раз приходилось устраиваться на ночлег. Он отодвинул занавеску на окне и по могучим букам и по разбросанным гладким валунам определил, что находится где-то в лесах под Фонтенбло.
Он подал кучеру знак, чтоб тот ехал быстрее. Allez! Postillon. Allez![13] Крикнул — и задохнулся от кашля.
Все хлопоты его оказались напрасными, и это тоже мучило. Все его хождения, попытки уговорить членов муниципалитета в Понтарлье дать им, как хотела Тереза, развод на французской земле и в соответствии с французскими законами ни к чему не привели. Отступился после этого и ее покровитель из Невшателя, этот скользкий и, кажется, все еще связанный с роялистами Ружмон. Теперь она пишет, что хочет остаться в Швейцарии, переехать только в менее ханжеский Цюрих. Было похоже, однако, что план этот принадлежит не ей, а Губеру. Но может, он ошибается? Может, права Каролина, не скрывавшая своего презрения к Губеру еще тогда, в Майнце? Ах, эта власть обстоятельств, думал он, сложных, врастающих корнями в историю обстоятельств, — она становится для нас законом, коего ни избежать, ни опровергнуть. Смешно, конечно, что от него, этого всемогущего закона, зависит такая малость, как судьба нескольких совершенно незначительных лиц. Но приходится подчиниться. Мы полагаемся, правда, на счастливый жребий, а не следовало бы полагаться на жребий несчастный? Когда на руках одни козыри, мы посмеиваемся над опасениями. Но когда все козыри выйдут, мы-то сами останемся.
