— Осторожно! — заорал док, и я резко отдёрнул руку. Вовремя. Чебурашка клацнул зубами там, где только что были мои пальцы. Зараза! У этой милой зверушки оказались нехилые клыки!
— Ну нельзя же так! — укорил меня док. Можно и без рук остаться. Чебуратор, он такой, знаете ли…
— Кто?!
— Чебуратор. Вы же видите – похож на Чебурашку. В то же время – один из местных хищников. Вот у нас кто-то и предложил назвать его Чебуратором.
— М-дя… А почему не Чебурэмбо или Чебурокки? — поинтересовался я, вспомнив бородатый анекдот.
— Да вот, брякнули "Чебуратор", оно и прижилось… — виновато развёл руками Паганель, — Но латинское название…
— Давайте посмотрим остальных, — вежливо пресёк я в зародыше готовое излиться на меня словоизвержение учёного.
Остальные "зверушки" тоже оказались не очень-то похожими на виденных мной до сих пор. Док что-то объяснял, я понимающе кивал, но в голове ничего не откладывалось. Почему-то версия, что я сейчас нахожусь на другой планете, начала казаться мне всё более правдоподобной. Как ни странно, окончательно я поверил в это, когда увидел в одной из клеток какое-то хомякообразное создание с двумя хвостами. "Правый хвост длиннее!" — вспомнил я слова профессора Селезнёва из виденного в детстве мультика "Тайна Третьей Планеты", и нервно хихикнул.
Док, озабоченно взглянув на меня, быстренько закруглил свою вдохновенную речь, предложив закончить осмотр местной фауны, и перейти к другим объектам. Я с радостью согласился.
Первым из других объектов оказался небольшой сарайчик, гордо именовавшийся "обсерватория". Тут док начал сыпать цифрами о средней длительности дня здесь, предполагаемом количестве дней в году, диаметре планеты, составе воздуха, силе тяжести… В общем, всё, что я вынес из этой лекции, это то, что день в среднем на двадцать одну минуту длиннее, чем на Земле, но зато в году предположительно триста тридцать – триста сорок дней, местная звезда незначительно больше нашего Солнца, а диаметр планеты, наоборот, меньше земного, и сила тяжести, соответственно, тоже, а в воздухе меньше углекислого газа и больше кислорода. "Ну, последнее быстро исправится, раз уж сюда попали люди" — мрачно подумал я.
В принципе, больше осматривать было нечего. Метеостанция, радиостанция, размеченные колышками участки под будущие строения… Гвоздём программы стал припаркованный у барака, который док обозвал казармой, "Урал" с кунгом. "Урал", как "Урал". Чем-то гружёный – рессоры просели. Рядом – вооружённый часовой. При нашем приближении из казармы вышел ещё один военный. Погон на нём не было, так что мне пришлось поверить ему на слово, что он – капитан Григорьев, командир батальона охраны. Представившись, Григорьев без лишних слов достал из кармана ключ, поднявшись по лесенке, открыл дверь кунга, и предложил мне войти. Я со вздохом полез внутрь, а док остался снаружи, заявив что "там" ничего интересного нет.
