| Но есть еще Франция, и там имеет хождение мелкая монета под названием сантим, и этих сантимов дают пять, не то шесть за один цент. |
| We could not do better. | Ничего лучше не придумаешь. |
| Come, Keawe, let us go to the French islands; let us go to Tahiti, as fast as ships can bear us. | Собирайся. Кэаве, едем на французские острова. Сядем на корабль, и он быстро доставит нас на Таити. |
| There we have four centimes, three centimes, two centimes one centime; four possible sales to come and go on; and two of us to push the bargain. | А там уже можно продать бутылку за четыре сантима, за три, за два, за один сантим. Подумай: есть возможность еще четыре раза продать бутылку, и нас двое, чтобы заняться этим! |
| Come, my Keawe! kiss me, and banish care. | Ну же, поцелуй меня, мой Кэаве, и прогони тревогу прочь. |
| Kokua will defend you." | Кокуа не даст тебя в обиду. |
| "Gift of God!" he cried. | - Ты божий дар! - воскликнул Кэаве. |
| "I cannot think that God will punish me for desiring aught so good! | - Не верю я, чтобы господь бог мог покарать меня за то, что я возжелал обрести такое сокровище! |
| Be it as you will, then; take me where you please: I put my life and my salvation in your hands." | Пусть же все будет, как ты сказала: вези меня, куда надумала, вручаю тебе свою жизнь и свое спасение. |
| Early the next day Kokua was about her preparations. She took Keawe's chest that he went with sailoring; and first she put the bottle in a corner; and then packed it with the richest of the clothes and the bravest of the knick-knacks in the house. | С утра Кокуа начала собираться в дорогу; она взяла сундучок Кэаве, который он брал с собой в плавание, и прежде всего запихнула в угол на самое дно бутылку, а сверху положила самые дорогие одежды и самые диковинные безделушки, какие были в доме. |
| "For," said she, "we must seem to be rich folks, or who will believe in the bottle?" | - Ведь нас должны считать богачами, - сказала она, - иначе кто же поверит в волшебную бутылку? |
| All the time of her preparation she was as gay as a bird; only when she looked upon Keawe, the tears would spring in her eye, and she must run and kiss him. | Собираясь в путь, Кокуа все время была весела, как птичка, и лишь порой, когда она украдкой поглядывала на мужа, слеза мутила ее взор, и тогда, подбежав к нему, она нежно его целовала. |
| As for Keawe, a weight was off his soul; now that he had his secret shared, and some hope in front of him, he seemed like a new man, his feet went lightly on the earth, and his breath was good to him again. |
