«Ведьмино озеро», — подумал он на русском, невольно улыбнулся и, покинув смотровую палубу, зашагал в командный отсек, соображая, где бы лучше произвести десантирование. Если не в Закавказье, не в Средней Азии и не в Сибири, то лишь в Америке — ибо Сахара, как и Нубийская пустыня, безлюдна и совершенно непривлекательна. Однако Южноамериканский материк, откуда шли передачи на русском, был территорией немалой, и тут существовали варианты — от мыса Горн до плоскогорий Каатинги. Десантный скафандр обеспечивал мягкое приземление с любой высоты до трехсот километров, но, разумеется, не заменял ни вертолета, ни боевой капсулы. Погасить скорость, доставить хрупкий груз боеспособным и живым — вот что являлось главной его задачей; он не предназначался для горизонтальных перемещений и, лишенный топлива, был абсолютно бесполезен.
Саймон не стал включать компьютер — задачка элементарная, и вычислительный модуль в его браслете справился с ней за пару секунд. Он спустится вниз по нисходящей параболе; покинув станцию на пятидесятом градусе широты, окажется где-то в бывшем Уругвае, чуть северней Ла-Платы — она разливалась широко, поглотив два кратера на месте Монтевидео и Буэнос-Айреса. Если отправиться в путь с сороковой параллели, он попадет к заливу — большой серповидной бухте, лежавшей там, где возносились когда-то небоскребы Рио и Сан-Паулу. На берегу есть город, новый город, довольно большой… и район вокруг весьма оживленный… Саймон раздумывал. Пожалуй, лучше уругвайский вариант: тихое место, пустынная степь с холмами и рощами да сотня поселений, деревушки и городки, а меж ними — по тридцать-сорок километров. Не совсем безлюдье, но и под локоть не толкнут… прекрасные возможности для адаптации…
Он занес свои соображения в браслет. Широкое кольцо из десяти сегментов являлось многофункциональным приспособлением, где содержался не только компьютерный модуль, но и другие полезные вещи — гипнозер, погружавший в беспробудный сон, миниатюрный голопроектор и дешифратор. Сделав запись, он стал облачаться: надел скафандр и прозрачный шлем с кольцом воздушного регенератора, проверил поглотители тепла, тормозные движки, ранец и пояс с оружием. В ранце хранились запасные обоймы, контейнер с гранатами, тубы с пищей, фляга и Шнур Доблести — в прочном кожаном мешочке, расшитом тайятским жемчугом. На самом дне лежал тяжелый пупырчатый сфероид из синеватого металла — драгоценный маяк, который Саймону полагалось спрятать в надежном месте, а коль такого не окажется, таскать с собой. Он положил ладонь на холодную поверхность сферы, нащупал пальцами пять почти незаметных углублений, нажал… В ответ подушечки пальцев кольнуло; теперь маяк был активирован, и оставалось самое простое: выжить и вернуться. Такой инструкцией начальство снабдило Саймона, причем Уокер напирал на «выжить», а Леди Дот — на то, чтобы вернуться. Она считалась дамой безжалостной и крутой, как и положено шефу Учебного Центра, и Саймон полагал, что труп агента в приемной камере был бы для нее вполне удовлетворительным результатом.
