Но самый поразительный сюрприз преподнесла Америка — конечно, Южная, где сохранились в неприкосновенности бассейн Амазонки, Анды, Бразильское плоскогорье, аргентинские степи, долины Параны и Ориноко. Разумеется, и тут виднелись кратеры на месте Буэнос-Айреса, Рио, Сантьяго, Лимы и других городов, но в целом континент не пострадал и очертания его почти не изменились. Пролетая над этой территорией, примерно от Санта-Крус к Ресифи, Саймон видел стада коров и еще каких-то животных, довольно многочисленные поселения, десяток из коих могли считаться городами, повозки, трейлеры и железную дорогу, что шла вдоль восточного берега и ответвлялась широкой дугой к горам, плоты и паровые корабли, сновавшие вдоль рек и в прибрежной зоне, — словом, все признаки активности, включая дым сражений и смог, висевший над заводами и рудниками. В этом, пожалуй, не было б ничего удивительного — в Бразилии, к концу Исхода, еще оставалось тысяч двести цветного населения, — если бы не радиоголоса. На побережье работало семь или восемь станций, и Саймон превосходно слышал их и столь же превосходно понимал — ибо вещали они не на испанском и португальском, а на чистейшем русском. Язык, конечно, был несколько архаичен, однако для уха Саймона казался музыкой — так же, или почти так, говорили в Смоленске, его родном городе, переброшенном некогда на Тайяхат. В мире России русская речь звучала иначе, и там можно было почувствовать, что за три с половиной столетия язык изменился — не слишком сильно, но вполне заметно. А здесь…
Здесь напевный голос дикторши ласкал Саймона, и, если не вслушиваться в смысл слов, можно было вообразить, что мама, погибшая двадцать три года назад, снова с ним — то ли сказку рассказывает про колобка, то ли выговаривает за какие-то детские провинности. Если только не вслушиваться… К сожалению, он не мог себе этого позволить.
— Сегодня утром трое врагов народа из Харбохи пытались скрыться за рекой, но были растерзаны возмущенными жителями, — вещал чарующий женский голос. — Одновременно силы местной самообороны вместе с шестнадцатым линейным отрядом драгун начали наступление на мятежников. Как утверждает парагвайский дон-протектор, операция санкционирована правительством и Государственной Думой. Дон Грегорио-Григорий, глава департамента Общественного здоровья, заявил: место гаучо — на плахе живодерни, и они туда попадут! Так же считают дон Хайме-Яков, глава Финансового департамента, и дон Эйсебио Пименталь, прибывший в столицу из Разлома. Дон Алекс-Александр, Военный департамент, хранит молчание, однако его дела красноречивее слов: из центральных провинций к Харбохе подтягиваются три отряда драгун и моторизованный корпус карабинеров под командой кондор-генерала Козимо-Кузьмы Луиса. Дон Хорхе-Георгий, департамент Продовольствия, был откровеннее своих коллег, заявив, что крокодильеры не останутся в стороне от событий. Если прочие доны солидарны с ним, то есть надежда, что восстанию пришел конец — несмотря на все происки ЦЕРУ и Байкальского Хурала. Как сообщает наш специальный корреспондент…
