Я подошла к шкафчику по другую сторону.
— По твоему убеждению, эклеры являются ими?
Его ухмылка расширилась:
— Да, чёрт возьми. Хотите один?
На его тарелке было три эклера.
— Он точно доставит мне радость?
— Вы когда-нибудь ели эклеры посреди ночи, Эльз?
Я моргнула от неожиданности того, как он сократил моё имя. Никто никогда не называл меня Эльз. Ни одна душа. Это странно, потому что можно было подумать, что такая производная форма напрашивалась сама собой, но Её Светлость всегда была весьма категорична в таких вопросах. Меня звали Эльза. И все должны были звать меня Эльза. У всех могли быть прозвища, но для меня, по ее утверждению, она всегда хотела большего.
Что бы это ни значило.
— По правде говоря, — сказала я, безмерно довольная тем, как он меня назвал, — не ела.
— Тогда это будет ваш первый, — он пододвинул ко мне тарелку. — Не волнуйтесь. Эклеры, съеденные посреди ночи, не калорийны. Будь иначе, я стал бы уже как минимум на три килограмма больше.
Я улыбнулась. Мы что, серьезно, стоим здесь на кухне, глухой ночью, и снова препираемся? И почему это так безумно увлекательно? Ах да, маленькие радости, это точно.
— Неужели? Пусть так. Но это будет не просто первый эклер, который я попробую посреди ночи. Плюс ко всему я впервые съем некалорийный десерт. Кто бы знал, что такой бывает?
— Может, согреть молока?
Я вновь моргнула от внезапной неуверенности.
— Ведь ты рылась в холодильнике в поисках молока, не так ли? — он указал на свою кружку. — Лучшего средство от храпа родителей?
— А почему ты сидишь здесь без света? – спросила я в ответ.
— У меня горел фонарик на телефоне, но я выключил его, когда услышал звуки за дверью. Не очень-то хотелось, чтобы меня застукали на кухне посреди ночи, – он опять коснулся своей тарелки. — Так да или нет? Будешь пробовать?
Я робко выбрала один из эклеров, вздрогнув от того, каким холодным он был.
— Да. Было бы отлично. А разве ты умеешь греть молоко?
Хоть освещение и было тусклым, но в его насмешливом взгляде я отчетливо увидела мелькнувшую грусть.
— Все это умеют, Принцесса.
— Далеко не все, — парирую я, — в мире точно хватает девственников по этой части.
Он достал коробку молока из холодильника.
— Будь уверена, по части молока я не девственник. Мне тридцать, припоминаешь?
Настал мой черёд давиться, когда я заглотила слишком большой кусок эклера.
Кристиан усмехнулся:
— Нет, так не пойдёт. С наступлением четырёх утра все калории возвращаются.
Я прочистила горло:
