Вот же... ЧЁРТ! Она подумала, что я хотел сделать ей предложение?!
— Ваше Высочество?!
Паркер стоял прямо передо мной, в руках он держал стопку папок и разглядывал меня так, будто беспокоился за то, что прямо в коридоре у меня случился сердечный приступ. Который, кстати, был вероятен, учитывая произошедшее. Женщины просто так не кричат на незнакомцев, отказываясь от предложения, которое даже не было сказано. Даже на КРБ.
Ведь так?
— Крис?
Мне пришлось заставить свои ноги сдвинуться с места.
— Да... Да, — я тряхнул головой – уйма пересекающихся хитросплетений заблокировала поток рациональных мыслей. Потом я врезался прямо в кисточки, свисавшие с одной из люстр. Жесть, блин, совсем не в себе.
— С вами всё в порядке?
Просто пришла одна валькирия, оторвала мне яйца, повесила их себе на плечо и ускакала прочь. Так что, нет. Я не в порядке.
Но мужчины так не говорят.
— Всё хорошо.
Почему меня так трясёт? Глупее быть не может. Она не валькирия. Она типичная, грёбаная гарпия.
И, возможно – ну, кто знает – она оставила мои яйца где-нибудь в этом коридоре. Я осторожно осмотрелся вокруг.
— Вы уве...
— Всё хорошо.
Он протянул руку и повёл меня к тому убогому месту, в котором я жил с матерью и братом.
— Можно поинтересоваться, почему вы здесь, а не в своей комнате? — и тише, словно рядом и не было никого, он ехидно пробурчал, — чтобы собраться с духом и вновь спуститься в сад?
Он что, сдурел?
— Господи, нет.
Потому что я уж точно не планировал находиться рядом с матерью. Нет. Не дождётесь. До того кошмара в саду, я, целых два часа, отведённых под встречи, просидел вместе с Волчицей, от которой разило мёртвыми розами, пропитанными самыми противными духами в мире, и, которая всё это время подсовывала мне записки о присутствовавших девушках. Хуже, блин, чем в аду, из-за чего теперь я был абсолютно уверен, что в одной из прошлых жизней был конкретным негодяем, раз заслужил такую судьбу.
— Тогда, вам определённо нужен коктейль.
— Кто сказал "коктейль"?
Он обвёл рукой вокруг нас.
— Фрэнк Синатра.
— Синатра был больше человеком 50-х и 60-х годов, чем 30-х и 40-х, когда это место, — я передразнил его, обводя руками вокруг, — переживало свой расцвет.
Паркер рассмеялся себе под нос:
— И всё же вы прочитали то, что я прислал вам.
— Я всегда читаю то, что ты присылаешь мне.
Его брови резко подскочили вверх в неверии, поэтому я добавил:
— А ещё мне кажется, что Синатра назвал бы это "выпивкой".
На это его смех стал громче:
