Я отстранилась назад, будто она дала мне пощёчину.
— Ты думаешь, что, узнай отец о твоей помолвке, это ничего не изменит?
— Эльза! — моё имя слетело так пронзительно и злобно с её губ. — Закроем эту тему!
Но потом она побледнела, зная, что пересекла черту. Я встала, чувствуя, как кровь приливает к моему лицу, в приступе тихой ярости.
— Сестра ты мне или нет, ты не имеешь права так разговаривать со мной.
— Я приношу извинения. Я просто...
— Не надо мне ничего объяснять, — я отступила, перед тем как могла произнести что-то, о чём могла сожалеть. — Я прогуляюсь. Удостоверюсь, что моё платье для ужина выглажено и повешено на вешалку.
Она закусила губу, но кивнула. И тогда я вышла из комнаты.
Глава 6
Кристиан
Лукас пробормотал себе под нос проклятия и удалился.
Волчица подползла ближе к месту, где стоял я.
— Образумь своего брата. Я не собираюсь терпеть его выходки.
Идея о вразумлении брата была смехотворна. Поскольку он уважал меня и считался с моим мнением, я не смог бы сказать хоть что-то, успокаивающее Лукаса, не являющееся правдой. Чёрт, да единственной целью его участия в Саммите – стать пешкой для нашей матери и выглядеть привлекательно для потенциальных тестей. Что до меня? Я мог, как минимум, утверждать, что был там отчасти из-за бизнеса. По словам Паркера, мой график встреч был полностью расписан.
Волчица махала в сторону садов, указывая на Королеву Англии и её наследника.
— Вы оба должны быть безукоризненно одеты для сегодняшнего ужина.
Как же сложно было сдерживаться, чтобы не сказать ей "иди ко всем чертям".
Британский монарх устремилась к нам. Мать повернулась ко мне и потянулась руками к моим плечам, чтобы разгладить воображаемые морщинки на рубашке. После чего она наклонилась ко мне, прижимаясь матовыми розовыми губами к моей щеке.
— Будь хорошим мальчиком и пойди, сделай так, чтобы тебя захотели. Увидимся с тобой и Лукасом на ужине.
К счастью, я выпал из центра её внимания, как только она выкрикнула имя своего друга. Чувство такта велело мне оставаться на месте и выказать своё уважение, но, Волчица только что сказала мне убираться. В этот раз я был более чем счастлив исполнить ее приказ, поэтому и ушёл, не сказав ни слова.
Как только я направился к лестнице, ведшей к гостевому дому, я выдернул носовой платок и стёр помаду со щеки. Все попытки подавить дрожь от отвращения, охватившего меня, были безуспешны. Господи! Она моя мать, и я обязан ей жизнью, но любое её прикосновение от прилива, так называемой, любви, вызывало у меня мурашки по коже.
