Поерзал немного, попытался устроиться поудобнее. Руки-ноги затекли к чертовой бабушке, в ушах звенело. Пара рыцарей - один в вороненых латах, другой в светлых - ввалились в палатку, размахивая огромными двуручными дрынами. "Свой" промахнулся и развалил стол надвое, чужой толкнул стул задницей и опрокинул на бок, чуть не наступив мне на голову.
- Осторожнее, придурки!
Кто там услышал. Звон стоял как в колокольне. Наконец налетчику удалось сбить врага с ног. Думал, на этом все и кончится, ведь по правилам кто упал - тот проиграл. Но "светлый" наступил "темному" на грудь, перехватил меч и принялся колоть в шею. Да с такой яростью, аж рычал. Дважды острие соскальзывало со стальных пластин, но на третий угодило точно в цель. Из рассеченной артерии брызнул фонтанчик, обдав меня горячим каплями. Облизнул губы - на вкус чисто кровь. Вот блин, кажется, не бутафорская.
На всякий случай прикинулся трупом. Ну а что: лицо в крови, привязан к стулу - явно помер на допросе. Но воин даже не взглянул в мою сторону и с безумным ревом ринулся в бой. Эх, так бы и лежать, пока уроды упоенно режут друг друга. Но кто бы не победил - мне кранты при любом раскладе. Косичка наверняка думает, что это я привел врагов. Те, в свою очередь, начнут задавать вопросы, на которые нет ответов. Надо валить, но как?
Огляделся. Рядом с обломками стола валялся крохотный ножичек для заточки перьев. Иначе говоря - перочинный. А вы думали, почему он так называется? После падения путы слегка ослабли, и я сумел, ободрав кожу до крови, выпростать руку.
С грацией перевернутой на бок улитки подполз к обломку доски, а им уже подкатил поближе ножик. Разрезал веревки, по-пластунски нырнул под полог и со всех затекших ног в лес. Бежал пока не закололо в селезенке. Мимо деревьев, сквозь кусты, через валежник. Как ничего не сломал и не выколол - загадка. Не иначе сам бог провел.
Уселся меж корней, зажмурился. Внутри все горит, снаружи - ломит, то жарко, то холодно, отдышаться не могу. Над головой гулко стукнуло. Поднял глаза - стрела торчит. И в кустах подозрительные шорохи.
- Руки вверх! - раздался сиплый голос.
Ну уж точно не песню заказывает. Подчинился.
- Бросай нож!
Как скажете.
Ко мне подошла троица протокольных рож, похожих на известных гайдаевских персонажей. Один жирный и злобный, второй крепкий и ехидный, третий тощий, рыжий и тупой. Все в лохмотьях, заросшие, от сопревших портянок за километр несет. И как их не учуял только?
