– Вы в этом уверены?
– За исключением самого себя, когда он поймет, что никому не нужен.
– Сердце обливается кровью, – Бернс с тяжким вздохом встал.
Мы вернулись на больничную автостоянку в полпервого. Отстегивая ремень безопасности, я поймала взгляд его глаз-бусинок.
– Я снова приглашу вас для консультации, доктор Квентин.
– Зачем?
– Потому что вы не порете херню.
– Видимо, это комплимент.
– Именно. В прошлом году мы попросили помощи у одного светила из Модсли. Так он только блистал интеллектом и грузил профессиональным жаргоном. – Губы Бернса дернулись, точно он проглотил что-то кислое.
Я проводила взглядом синий «Мондео», ловко выехавший с битком забитой стоянки. Человек за рулем мастерски с ним управлялся.
* * *
В этот день я приняла трех пациентов. Первый имел проблемы с управлением гневом, второй страдал агорафобией, а третья – девушка по имени Лора – запущенной формой анорексии, так что я решила сразу же ее госпитализировать, но свободных коек в больнице сразу не нашлось. В шести палатах отказали, но потом одна медицинская сестра наконец уступила моим увещеваниям и согласилась придержать освобождающуюся завтра койку для несчастной. Закончив последний прием, я проверила электронную почту. В почтовом ящике меня ждали сто тридцать шесть посланий, все как одно помеченные красными флажками. Они буквально вопили, требуя срочного ответа. Я могла просидеть на работе до полуночи и все равно не успела бы ответить всем.
В семь вечера сняла туфли, переоделась в спортивный костюм и натянула кроссовки, предвкушая лучшую часть дня. Сбежала по лестнице с такой скоростью, что мне казалось, словно я лечу: за шаг преодолевала три ступеньки. От морозного воздуха тотчас перехватило дыхание. В темноте возвращались домой жители пригородов, засунув руки в карманы и съежившись от холода. Стоило мне добежать до набережной, как стресс тяжелого дня как рукой сняло. Мимо корабля «Белфаст» я уже летела стрелой. При этом почему-то не давал покоя вопрос: неужели есть желающие подняться на его борт? На рекламных плакатах и без того все видно. Тесные каюты, в которых матросы спят на узких койках, расположенных одна над другой, словно полки с посудой в кухонном шкафу. Чтобы испытать приступ клаустрофобии, достаточно пробыть в такой конуре секунд десять.
Я чередовала темп. Пробежав сотню метров ленивой трусцой, переходила на быстрый бег, пока мои легкие не начинало жечь огнем. Так пробежала мимо огромных складов викторианских времен, которые теперь стали дорогими ресторанами. Добежав до Чайна-Уорф, посмотрела на часы. Оказалось, что бегу вот уже двадцать минут. Я остановилась возле ограды, чтобы немного отдышаться. Вода выглядела черной и маслянистой, огоньки речных трамваев высвечивали мусор и нефтяные разводы. Одному богу известно, сколько тайн скрыто на дне Темзы.
