Мартин заглянул внутрь колокола. Его огромный язык раскачивался. Будто одушевленный. Феро же между тем стал замедлять движение колокола, теперь он придерживал канат и тогда, когда тот поднимался вверх. Удары стали слабее, звон не так широко разносился. Наконец Феро повис на канате и позволил оторвать себя от пола. Движение вверх и вниз повторилось еще, и тогда язык, заканчивающийся каким-то утолщением, ударил только по одному боку колокола. Становясь на ноги, Феро сдержал канат, и звон умолк.
Сразу же вокруг стало тихо. Пропавший звук продолжал звучать в ушах. Мартин тряхнул головой, желая скорее избавиться от гула. Он поднялся к Феро и стал около каната, конец которого, скрученный, лежал на полу.
— Чего тебе? — спросил Феро. Он опустил рукава и снял с гвоздя свою куртку.
— Да я так, — ответил Мартин.
— Ты мог бы и потянуть за канат, если бы захотел, — сказал Феро.
— Как-нибудь потом.
Они уселись на ступенях, нерешительно глядя друг на друга. Феро достал из кармана краюху и принялся есть.
— Хочешь? — предложил он Мартину.
— Давай!
Отломил ему половину; Мартин укусил, он не очень был голоден, однако стал жевать.
— Устал? — спросил Мартин.
— Немного, но я уже привык.
И они замолчали, пока не съели хлеб до последней крошки. А колокольный звон выветривался из их ушей. Они утерлись и встали. Феро был выше Мартина на голову, и сразу стало видно, что он старше по крайней мере года на три.
— Ну, пошли, — сказал Феро.
— Подожди, — задержал его Мартин, — мне хотелось бы посмотреть из окна.
Феро остановился, пожал плечами и наконец обернулся.
— Как хочешь, — ответил он, направляясь по лестнице на звонницу. Мартин за ним. На звоннице имелось четыре окна. Каждое обращено было на свою сторону света. Они подошли к западному окну и облокотились о подоконник.
— До чего же красиво! — закричал Мартин, высунувшись из окна. Окрестность под ними была как на ладони. Дома стояли с обеих сторон извилистой дороги. Только в трех местах дома скапливались в стороне от нее. Черепичные крыши краснели на утреннем солнце и явственно отличались от тесовых крыш гумен. После недолгого сосредоточенного созерцания у Мартина создалось впечатление, будто башня начала наклоняться и стала падать вместе с ним и колоколами на землю. Он струхнул, но страх его был глубоко запрятан: никто бы и не догадался. Феро беззаботно и спокойно глядел вниз, в какой-то момент он вдруг быстро перевесился через подоконник, да так резко, что у Мартина все захолонуло.
