— Так, и что ты хочешь?
— Как что я хочу…
— Ты ведь выбирал первый, когда мы делились, мог выбрать и Рыжуху…
— Но я ведь не знал тогда, что она стельная.
— Конечно, ты думал, что нагулена твоя корова, а если б ты был прав, ты пришел бы?
— Это совсем другое дело, — возражает Ондрей. — Однако все ведь так, как я сказал, и потому половина теленка моя!
— Никогда! — кричит Шимо и стучит кулаком по столу. — Никогда! Понятно тебе?
— Посмотрим! — кричит Ондрей, хлопает дверьми и уходит.
Шимо хочет еще что-то крикнуть, но гнев душит его. И так он ждет свою жену Юлу.
— Чего хотел Ондрейко? — спрашивает жена насмешливо.
— Полтеленка, — отвечает Шимо.
— Теленка? Какого?
— Какого, какого! Того, что у Рыжухи в брюхе!
— Господи, боже мой. — От удивления Юла едва не падает. — Ну, вор, паскуда, разбойник, — начинает она ругаться, опомнившись. — Этот и штаны бы унес, разрази его, где бы он ни был.
— Не проклинай, — останавливает ее Шимо.
— Да у тебя и изо рта вырвать можно!
— Да сказал я ему все, — сердится Шимо.
— Это его ведьма подговорила, чтоб ее… — Она замолкает, потому что Шимо быстро встает.
— Куда идешь?
— Ухожу, — говорит Шимо, берет шапку с полки и уходит.
В корчме народу видимо-невидимо. Перед крыльцом стоят несколько возов, а внутри как в улье. Но когда Шимо входит, все на минуту затихают. И смотрят на двери, потому что Шимо закрыл их собой целиком. Они отвечают на его приветствие, втягивают животы, выставляют грудь, чтобы показаться смелее. Не одного бы вынесли отсюда, если бы Шимо только два раза замахнулся.
Стакан наполняется еще раньше, чем он подходит к стойке. Он стучит по стеклу, пьет. Корчмарь перестает вытирать бутылку и снова наливает ему. Потом, ополоснув стакан в ведре, тихо спрашивает Шимо:
— Вы чего, поругались? — и показывает в угол. Только сейчас Шимо смотрит туда и видит: в углу спиной к нему сидит Ондрей.
— Он тут грозился, — говорит корчмарь.
— Налей! — кричит Шимо.
Бутылка в руке у корчмаря дрожит, он едва не льет мимо.
— Даешь мне в долг, разбойник? — спрашивает Шимо.
— Тебе, конечно, — смелеет корчмарь.
— Запиши, — бормочет Шимо, утирается тыльной стороной ладони и этой же рукой приветствует всех на прощание. Он идет к дверям медленно и не оглядывается. И сразу же, как только переступает порог, шум усиливается. Мужчины наклоняются друг к другу, и говорят они, конечно, сейчас о Шимо и Ондрее. Они хорошо знают, что с Шимо лучше не спорить, а еще лучше вообще не попадаться ему на глаза. Недавно его в этой корчме рассердили, так он человек шесть притиснул столом к стене и отходил кнутом по ком попадется. Они потом и не пикнули.
