Страшно было признаться, но Гёделе не помнила, по какой из тёмных улочек ей надлежало возвращаться — потому и продолжала шагать вперёд, уповая на удачу.
— Эй, голуба! Заплутала, что ль? — от голоса, окликнувшего её из подворотни, девочка шарахнулась в сторону. И затем лишь разглядела немолодую женщину, что, кутаясь в обноски, тянула за собой полупустую тележку. Седые волосы паклей падали на плечи, чумазое лицо казалось некрасивым, будто побитым оспой, но на губах вдруг расцвела лукавая улыбка.
— Н-нет, — на всякий случай сделав ещё один шаг назад, Гёда покачала головой, — с чего вы взяли?
Нищенка осклабилась ещё шире.
— Так тут вариантов немного. Бродишь одна в потёмках, приглядываешься. Я местных всех знаю, а тебя первый раз вижу, — оставив тележку, женщина подула на пальцы. — Так что, голуба, ищешь чего? Или кого?
Вопрос Гёде не понравился. Хоть незнакомка и не вызывала страха, доверять ей было опасно. Не об этом ли ей всегда твердила тётя Лейсбет?
— Да брось, — истолковав молчание по-своему, нищенка не спеша побрела вдоль изгороди — в том же направлении, куда шла Гёделе. — Я ведь не душегуб какой-то и не ведьма полночная, что детишек ест живьем, — та, видимо, хотела засмеяться, но только закашлялась в кулак. — Не заразно, не бойся. Всего лишь простуда. Знала б ты, голуба, как по утрам от холода кости ломит — страсть. Да и поговорить особливо не с кем, не смотри, что старая карга раскаркалась. Иногда и вовсе тоска берёт такая, что с отражением в луже вести беседу начинаю. Но это ничего, до тех пор, пока оно не ответит, верно?
Хриплый смех собеседницы показался Гёделе отчего-то ещё более неприятным, чем гнетущая тишина подворотни.
— Наверное, — пожав в ответ плечами, она уже собралась было развернуться, как нищенка остановилась на узком перекрёстке.
— Так куда тебе, голуба? Направо — Гатрихт, налево — Ваасрихт. Ну а прямо — моя вотчина за старыми бараками. Позвала б на огонёк, да ведь откажешься.
Если бы не темнота, их разделявшая, Гёделе могла бы поклясться, что лохмотница ей подмигнула.
— Нет, спасибо, мне сюда, — изобразив подобие вежливой улыбки, девочка свернула налево.
— «Спасибо» в карман не положишь, детонька. А впрочем, шучу я, беги себе. Поздно уже, поздно…
Гёда выдохнула с облегчением, когда голос стих позади. Спешно пробежав половину переулка, она остановилась как вкопанная у десятого дома. До него по чётной стороне тянулась стена с цифрой шесть. Отойдя назад, девочка убедилась в том, что ей не примерещилось. Но ведь такого не могло быть!
