У нас под ногами ровное плато. Это не скалы, это типичная тундра - торфяная толща, местами залитая водой. Мы шлепаем по узкой тропинке, перепрыгивая с кочки на кочку. А если кто и срывается с травянистого бугра, то немедленно оказывается по колено в коричневато-черной жиже болота.
Даже не верится: на вершине каменного острова - болотная чащоба без единого деревца или кустика. Лишь на кочках запоздалые цветы Арктики - красные брызги морошки. Ее так много, что хоть обеими руками греби. Да еще щедрые колонии грибов. Такое изобилие вряд ли где еще можно увидеть. Арктические грибы - они ничем не отличаются от наших, европейских…
Не сходя с места, их можно собирать ведрами.
Пограничники на острове давно заметили наш катер с наблюдательной вышки и отлично разгадали, почему мы неторопливо пошли вдоль острова. Двое молодых ребят, привычно и ловко прыгая с кочки на кочку, приблизились к нам. Мы встретились где-то в середине острова.
Люди были не одни. Солдат сопровождал огромный, с торчащими острыми ушами пес. Немецкая овчарка бросилась нам навстречу и, по-собачьи ликуя, затанцевала вокруг нас. Пес норовил положить лапы на плечи и лизнуть в лицо. Морда собаки расплывалась от искреннего собачьего восторга.
- Американец, назад! - громко крикнул один из пограничников.- Он испачкает вас своими лапами,- пояснил парень.
Пес по брюхо в воде. Но оклик хозяина по охладил безудержного темперамента собаки. Всем своим существом Американец стремился проявить свою доброжелательность перед вновь пришедшими на остров людьми.
- Но ведь мы-то чужие,- сказал я,- а собака принимает нас, как своих.
- Не беспокойтесь, он прекрасно отличает своих, даже если вы никогда и не были на нашем острове.- Пограничник рассмеялся: - То ли у нас, у советских, дух один, то ли русская речь ему понятна.
- А ведь было время, когда пес понимал только по-английски,- вмешался в разговор второй пограничник, шустрый парень с рыжим клоком волос, выбивавшимся из-под зеленой фуражки.- Это он недавно привык к русскому языку. Ведь Американец перебежал к нам оттуда.- И парень махнул рукой в сторону американского острова.
- То есть как? Из Америки? - удивился я.
Историю собаки, единственной собаки на острове Ратманова, я услышал позже, когда, почти по пояс мокрые, мы пришли к пограничникам.
Здания занимали небольшой участок подлинной суши. Торфяные болота обступили этот занятый людьми пятачок с трех сторон. С четвертой стороны, где-то внизу, пенился и ревел океан. Здесь обрывались крутые скалы, ниспадавшие до самой воды. По почва в поселке была того же коричневатого оттенка, что и торфяники тундры. Небольшая площадка подле входа в домик была вымощена огромными белыми костями - в них я с трудом узнал позвонки гигантского кита.
