Тогда мой опекун начал говорить о несправедливости японского общества, о тяжелой доле японских рабочих и крестьян. Он разъяснил мне, что император Японии может считаться отцом далеко не для всех японцев, что он -злой отчим всем беднякам. Но старый доктор не умел говорить так, как наш директор, и я не поверил ему. Это был наш последний разговор. На следующий день сам директор проводил меня и еще нескольких учеников в военную школу. Начался новый период моей жизни…
Фукуда опустил голову. Помолчав несколько минут, он продолжал:
- Не буду вам рассказывать, как я жил в военной школе и чему там учился. Вы сами не хуже меня знаете эти дела, хотя и не были там. С утра до вечера в нас вдалбливали идеи синтоизма. После обычных уроков проводились военные занятия… А впрочем, - Фукуда махнул рукой, - вы сами знаете, как это делается. Ведь и до сих пор ничто не изменилось в большинстве таких школ. Скажу вам коротко: годы, проведенные в военной школе, должны были превратить меня и моих сверстников в машины, в безвольные механизмы, способные единственно к выполнению приказов и бездумному служению императору. Когда я окончил военную школу, то был уже не человеком, а именно такой машиной…
Фукуда закурил. Рука, в которой он держал сигарету, дрожала.
- Не знаю, хорошо ли вы понимаете меня, по то, что я сейчас сказал, очень важно.
- Мы понимаем тебя! - сказал Ямада. - Вполне сознаем, как тяжело тебе говорить об этом теперь, когда ты уже столько понял…
- Не только понял! - перебивая его, покачал головой Фукуда. - Главное то, что увидел и пережил.
Ямада ничего не ответил. Несколько минут все курили молча. Потом Фукуда решительным жестом погасил сигарету:
- За несколько дней до выпуска каждого из нас вызывал к себе начальник школы. Разговор обычно был короткий: выпускнику объявлялось о зачислении в офицерскую школу. Несколько иначе выглядел разговор со мной и несколькими другими учениками, окончившими школу с отличием. Начальник похвалил меня за успехи, от имени императора поблагодарил за старание и спросил, не хочу ли я учиться дальше, скажем в университете. За годы, проведенные в школе, я уже почти забыл о своих прежних мечтах и вспомнил о них только во время этого разговора. Тогда я рассказал ему, что хотел бы стать врачом, что мечтаю о карьере бактериолога. Это заставило начальника задуматься. Ответ я получил через несколько дней. Меня снова вызвали к нему, и он объявил, что я направлен на медицинский факультет университета в Киото, а дальнейшую специализацию получу в армии. Начальник добавил также, что я остаюсь военным и буду жить в казарме офицерской школы в Киото вплоть до окончания университета.
