Сейчас же, сию секунду, надо что-то предпринять. Иначе… иначе он не знает, что может случиться.
Рука нечаянно нащупала ракетницу. Ракеты! Да, ракеты.
Забыв об осторожности, он распахнул люк и торопливо выпустил в темное небо ракету. Алая звездочка взвилась ввысь, померцала немного и погасла.
У Беликова отлегло от сердца, конечно, никто ничего не поймет, но он послал привет товарищам, и, может быть, они видели его ракету, его призыв к ним и его клятву, ту, что была в заявлении, — не отступить в самом жестоком бою.
Еще одну, пусть видят. На этот раз белая звездочка вспыхнула в небе, но Беликов не успел проследить, как она погаснет: совсем рядом раздался голос:
— Рус, сдавайс!
Выпала из рук ракетница и, царапнув по броне, скатилась на землю. Беликов захлопнул крышку люка. На лбу его выступил холодный пот:
«Что это? Немцы? Подобрались?..»
Он схватился за пулемет и тут же опустил руки: пулемет сейчас бесполезен — враги в мертвой зоне.
— Снаружи о броню шаркнули подкованные каблуки сапог — немцы взбирались на танк. Тут же застучали о башню приклады автоматов.
— Рус, сдавайс!
…Сбросить, сбросить с танка… Чем, как? Да пушкой.
Проклиная свое ребячество, Беликов торопливо включил мотор поворота башни. Впервые руки у него дрожали. Он перевел реостат на максимальную скорость, мотор зажужжал, и башня резко повернулась несколько раз. Ствол орудия обо что-то ударился, он знал, что это были немецкие солдаты и сейчас они опрокинуты на землю. Танкист остановил башню и неторопливо, с натугой, вытер рукавом вспотевший лоб.
— Это только передышка. Они не ушли. Они здесь, — прошептал Беликов и прислушался: донеслось какое-то шуршание, шаги и снова — Сдавайс!
— Я вас сейчас, стервецов!
Беликов схватил гранаты и откинул крышку люка. Вокруг танка раздались взрывы, за ними вопли, стоны и, должно быть, проклятия — Беликов не знал немецкого языка.
Он бросил еще две гранаты и в изнеможении опустился в танк. Двое суток напряжения, контузия и этот короткий бой — сержант не выдержал, потерял сознание…
Беликов очнулся и, преодолевая слабость, прильнул к перископу. То, что он увидел в серой предрассветной мгле, словно встряхнуло его: улица та, что справа, была полна немецких солдат. Они, не укрываясь, бежали прямо на танк. Сержант кинулся к пулемету: шесть дисков еще есть!
Ближайшие к танку серо-зеленые солдаты уткнулись в мостовую, остальные шарахнулись в сторону и, прижимаясь ближе к домам, свернули в боковую улицу. Их было много, очень много, и они все бежали, бежали, не обращая внимания на то, что иных настигали пули Беликова.
