Но у тебя была винтовка. И я ничего не могла поделать.
ВТОРОЙ (угрожающе). На что это вы намекаете, леди?
ДЖЕЙН. А как ты думаешь? Неужели наш герой не имеет права слегка повеселиться? Чего же ты ждешь? Я не могу остановить тебя. Да и какая разница - ты ведь уже убил моих детей и взорвал мой дом, неужели мне еще есть что терять?
ВТОРОЙ. Вы что, серьезно?! (Стоит напротив нее, тяжело дыша, весьма возбужденный, затем трясет головой, сердито смотрит на Джейн.) Эй, леди, нельзя же так с солдатом, прямо все опускается...
ДЖЕЙН (дружелюбно). Что, тестостерончика не хватает? Это оттого, что ты давно никого не убивал.
Все восемь солдат что-то бормочут. Джейн выкидывает раскладушку за кулисы.
ВТОРОЙ. Вы нас держите за каких-то животных!
Мы - солдаты. У меня Орден Серебряной Звезды, а если бы был офицером, то получил бы и медаль Конгресса!
СЕДЬМОЙ. Сам Император пожал мне руку!
ПЯТЫЙ. Нашим оружием братья на юге смогли свергнуть иго империалистов!
ЧЕТВЕРТЫЙ. Даже голодая, мы дрались до конца!
ТРЕТИЙ. Мы делали все, что нам приказывали, мэм. Нам велели пробиться к Ричмонду, и мы почти сделали это. И захватили б его, как пить дать, кабы генералы подбросили подкрепления, прежде чем нас перебили.
ДЖЕЙН. О Господи, да никто и не говорит, что вы трусы! Да, иногда вы не выдерживали, но потом все равно шли и делали свое дело. Вопрос только в том, зачем вам надо было быть такими храбрыми?!
ПЕРВЫЙ. Немцы, мисс. В Бельгии они творили страшные вещи.
СЕДЬМОЙ. Во славу Императора!
ТРЕТИЙ. Они избивали нас, мэм, когда мы были рабами. Свобода! За нее мы их и убили.
ВОСЬМОЙ. За арийскую расу?
ЧЕТВЕРТЫЙ. За Советскую Родину!
Все они говорят одновременно, и Джейн прерывает их.
ДЖЕЙН, О'кей, все, хватит. (Смотрит на Шестого.) А тебе что, нечего сказать?
ШЕСТОЙ (ухмыляясь). Сдается мне, все это трепотня, моя сладкая. Что до меня, то я всего лишь летчик. Сбросил парочку пятисотфунтовых бомб, выпустил десяток снарядов - и на базу, на корабль, смотреть киношку и пить пиво - конечно, если не встретишь эти чертовы МИГи. Думаю, что меня сбил русский, не один косой дьявол не может так летать!
Я понимаю, о чем ты, крошка. Меня всегда радовало то, что я - летчик. Мы никогда не путались в разные там дела на земле. Так что не надо мне про эти ваши изнасилования, грабежи - я никогда даже рядом не стоял.
Всегда был в воздухе. У нас была симпатичная, чистая война.
ДЖЕЙН. Как ты думаешь, на "Эноле Гэй" тоже так считали?
