Наконец, с трапезой было покончено, и Сесилия понесла поднос с пустыми чашками в кухню. Воспользовавшись одиночеством, Эмер достала заветный золотой и пылко его поцеловала. В первый и последний раз. И загадала, чтобы будущий муж был хотя бы немного похож на рыцаря, спасшего её.
Мечты прервала Сесилия. Она вернулась, держа на ладонях шкатулку драгоценности, присланные леди Демелза невесте.
— Что ты делаешь? — спросила она Эмер. — Почему не одеваешься? Мы не должны опоздать в замок, королева будет сердиться.
— Да, уже собираюсь, — с покорностью вздохнула Эмер, что было так на неё не похоже. — Найдешь мне тонкий кожаный шнурок?
— Шнурок? Зачем?
Эмер промолчала, и Сесилия не стала задавать других вопросов. Она знала подругу лучше, чем ту знали родственники. Если Эмер молчит — из неё и клещами ничего не вытащить, а значит и расспрашивать бесполезно. Легче пойти потолковать со статуей.
Шнурок отыскался среди вещей Сесилии, и Эмер в который раз удивилась её запасливости и хозяйственности. Шнурок был тонкий, но прочный, скрученный из вытянутой воловьей кожи — то, что надо. Эмер примерила его на шею, продела в отверстие на монете и завязала крепким узелком, чтобы носить монету вместо кулона. Сесилия смотрела, широко распахнув глаза.
— Будет мне талисманом, — пояснила Эмер и спрятала монету под нижнюю рубашку.
Платьем для невесты и нарядом для венчания озаботилась Айфа, и Эмер была очень благодарна ей за это. Сама бы она надела свой лучший наряд — зелёное блио, о котором Острюд сказала, что в такой хламиде у неё дома ходят коровницы. Венчальное платье было пошито из голубой ткани, как и полагается по обычаю, но для встречи жениха Айфа велела сшить жёлтое. Жёлтый был не в чести при дворе, королева любила более спокойные и глубокие цвета, но Айфа знала, что делала — платье шло Эмер бесподобно, сгладив и слишком тёмную от загара кожу, и придав волосам удивительный оттенок тёмной меди. Длинные рукава спускались до самого пола — узкие до локтя, расширявшиеся к запястью. Не слишком удобно, зато придаёт фигуре воздушность. Хотя сравнив в зеркале себя и Сесилию, Эмер всё равно осталась недовольна. Рядом с миниатюрной подругой она смотрелась, как оруженосец, обрядившийся в дамское платье.
— Ты прекрасно выглядишь, — искренне сказала Сесилия, но Эмер ей не поверила.
В первый раз, она пожалела, что не похожа на подругу. Вот у той и мордашка маленькая, сердечком, и носик ровненький, как отмеренный по лучинке, и ротик, как горчичное зёрнышко, зато глаза — большие, тёмные. Такой и должна быть женщина.
