— Чего я только не делаю ради вас, милорд…
— Ты говоришь, как будто звенит хрустальный колокольчик, милая Кютерейя… — ответил приглушённый мужской голос.
— Почему же я не могу вам отказать…
Эмер закрыла лицо ладонями. Эти колокольчики — и хрустальные, и серебряные, просто преследовали её. Она терпеть не могла любовных слюней и соплей, и теперь жалела, что промедлила убраться из дворика.
— Меня интересует всё, что связано вот с этим… — продолжал мужчина.
Лёгкая возня в темноте, и женщина-колокольчик зазвенела:
— Тисовая ветвь? О, это так опасно, милорд…
— Не поверю, что ты чего-то боишься, милая Кютерейя…
Эмер отняла руки от лица, чтобы посмотреть на небо и подгадать время. Неизвестно, сколько эти голубки проворкуют здесь, а вернуться домой надо до света. Айфа — любящая сестра, но и она не потерпит прогулок по ночам.
Из темноты бесшумно выскочил ещё один волкодав, на сей раз серый. Эта псина повела себя дружелюбнее, чем чёрная, даже не стала скалить зубы и, приласкавшись, потрусила дальше. Вслед за ней убралась и влюблённая парочка, и Эмер тут же воспользовалась этим, чтобы сбежать. Перебросив Красавчика Женераля, она переметнулась через стену с такой скоростью, будто демоны из преисподней гнались за ней, и попала прямо в лапы старых знакомых.
— А вот и ты, — объявил тот, который был с синяком, и пнул Эмер в живот.
Она отлетела к стене и свалилась в пыль, пытаясь вдохнуть, но это никак не удавалось. У неё отобрали кошелёк и тут же поделили монеты, ругаясь между собой, а Эмер только оставалось надеяться, что грабители забудут про неё.
Надеждам не суждено было сбыться, и она получила ещё один пинок — прямо в рёбра.
— Где таракан, крысёныш? — спросил кто-то.
Эмер ответила бы, но вместо слов из горла вырвался хрип.
— Я его сейчас прирежу. Заставил нас бегать по городу, — сказал громила со шрамом через щёку.
— Успеешь, — равнодушно бросил тип с синяком. — Посмотри, может таракан у него за пазухой.
Чернобородый хотел схватить Эмер за грудки, но она проворно лягнула его и откатилась в сторону — откуда только силы взялись.
— Нет, я его прирежу, — рыкнул он, выхватывая нож из-за голенища.
Нож отразил свет месяца, и Эмер заскребла ногами, пытаясь отползти, и клянясь яркому пламени никогда больше не совершать подобных вылазок, буде приведётся остаться в живых.
— Эй, убери зубочистку, поранишься, — раздался вдруг насмешливый, с ленцой, голос. — И дайте дорогу, сброд!
Из темноты вышли рыцарь и оруженосец. То, что это были именно рыцарь и оруженосец, Эмер поняла сразу. Слишком много она видела и тех, и других за минувшую неделю.
