— Маяк с подбитым глазом… — пробормотала Эмер, прикладывая лёд к лицу и морщась от боли.
— Не волнуйся, синяк на время встречи с женихом я спрячу, — пообещала Айфа, прищуривая длинные глаза и пронзая младшую сестру одним из тех взглядов, что проникают до сердца и печени. — Главное, не делай резких движений, чтобы не разрушить иллюзию.
— Хорошо, если так, — меланхолично заметила Эмер. — Может, он хотя бы не испугается, увидев меня.
— Заплачь ещё, — посоветовала Айфа. — Ты очень миленькая. Твой жених будет доволен.
Эмер только вздохнула.
— Ну что за хандра? — Айфе надоело играть роль доброй няньки, но и сестру было жалко. — Почему ты такая грустная? Хочешь, погадаю тебе?
Сестра встрепенулась, и глаза её наконец-тозаблестели. В их семье лишь Айфа обладала колдовскими силами, но никогда до сих пор она не предлагала показать свои способности.
— Страшно! — Эмер облизнула губы.
— Не хочешь — уговаривать не буду, — Айфа наполнила колотым льдом вторую салфетку и поменяла Эмер холодилку на щеке.
— Хочу, но… страшно.
— Да, колдовство — оно не для робких, — усмехнулась Айфа.
Усмешка получилась мрачной, и Эмер затрепетала. С тех пор, как старшая сестра вышла замуж, она переменилась. Не было уже той своенравной девицы, которую она помнила по играм в Роренброке. Всё в ней — и жесты, и взгляды, и улыбки неслоотпечаток тайных знаний. И сама Айфа была, как затаённая угроза. По-крайней мере, Эмер так чувствовала. Она-то за всю жизнь не прочитала и пяти книги поэтому благоговела перед Айфой, которая знала столько, сколько ей и во сне не могло присниться.
— Хорошо, давай погадаем, — сказала она хрипло.
— Садись, — Айфа кивнула на стул у зеркала. На стуле лежала подушечка из тех новомодных восточных вещиц, что начали проникать в жизнь эстландской аристократии. По парчовой ткани летели удивительные огненные птицы, вышитые золотом и алым шёлком. Айфа взяла подушечку и не глядя швырнула на пол.
Эмер почти с отчаяньем проследила взглядом за дорогой вещицей, брошенной так небрежно, и на тряпичных ногах подошла к туалетному столику, где в раме из морёного дуба красовалось большое овальное зеркало. Такое зеркало стоило не одну сотню золотых, но муж у Айфы был богатый и не скупился на подарки. Отражённая в хрустальной поверхности комната немного искажалась, придавая таинственности. Где-то там, по ту строну рамы, существовал особый мир, в который Айфа могла заглядывать без труда, а она, Эмер, могла только прилепиться к её умению.
