|
| Yet, when this cherished volume was now placed in my hand-when I turned over its leaves, and sought in its marvellous pictures the charm I had, till now, never failed to find-all was eerie and dreary; the giants were gaunt goblins, the pigmies malevolent and fearful imps, Gulliver a most desolate wanderer in most dread and dangerous regions. | Но когда я теперь держала в руках любимую книгу и, перелистывая страницу за страницей, искала в ее удивительных картинках того очарования, которое раньше неизменно в них находила, - все казалось мне пугающе-мрачным. Великаны представлялись долговязыми чудищами, лилипуты - злыми и безобразными гномами, а сам Гулливер унылым странником в неведомых и диких краях. |
| I closed the book, which I dared no longer peruse, and put it on the table, beside the untasted tart. | Я захлопнула книгу, не решаясь читать дальше, и положила ее на стол рядом с нетронутым пирожком. |
| Bessie had now finished dusting and tidying the room, and having washed her hands, she opened a certain little drawer, full of splendid shreds of silk and satin, and began making a new bonnet for Georgiana's doll. | Бесси кончила вытирать пыль и прибирать комнату, вымыла руки и, открыв в комоде ящичек, полный красивых шелковых и атласных лоскутков, принялась мастерить новую шляпку для куклы Джорджианы. |
| Meantime she sang: her song was- | При этом она запела: |
| "In the days when we went gipsying, A long time ago." | В те дни, когда мы бродили С тобою, давным-давно... |
| I had often heard the song before, and always with lively delight; for Bessie had a sweet voice,-at least, I thought so. | Я часто слышала и раньше эту песню, и всегда она доставляла мне живейшее удовольствие; у Бесси был очень приятный голос - или так по крайней мере мне казалось. |
| But now, though her voice was still sweet, I found in its melody an indescribable sadness. | Но сейчас, хотя ее голос звучал так же приятно, мне чудилось в этой мелодии что-то невыразимо печальное. |
| Sometimes, preoccupied with her work, she sang the refrain very low, very lingeringly; "A long time ago" came out like the saddest cadence of a funeral hymn. | Временами, поглощенная своей работой, она повторяла припев очень тихо, очень протяжно, и слова "давным-давно" звучали, как заключительные слова погребального хорала. |
| She passed into another ballad, this time a really doleful one. | Потом она запела другую песню, еще более печальную: |
| "My feet they are sore, and my limbs they are weary; Long is the way, and the mountains are wild; Soon will the twilight close moonless and dreary Over the path of the poor orphan child. |
