— Убийца — другой боксер? Рики Хендерсон, правильно?
Черт, кто-то уже настучал, к гадалке не ходи.
— Так точно, сэр. Новичок, только недавно на ринг вышел. Случайный удар, наверное.
— И сбежал?
— Так точно, и давно уже. Думаю, из города успел выбраться.
Грин даже не удостоил меня взглядом.
— Запросто. Ладно, поговорю с трактирщиком, пока его не потащили к судье, а потом навещу мисс Хендерсон. Можем вместе, если хочешь. Джордж-роуд, правильно?
Черт!
На мисс Хендерсон было жалко смотреть. Ей и поначалу-то были не шибко по сердцу эти бои с участием сына, а обвинение в убийстве ее доконало.
— Ах, инспектор Грин, он такой добрый мальчик!
Сначала она металась по комнате, заламывая руки, потом усадила нас пить чай. Не то чтобы привычный напиток в их доме, но последние заработки Рики позволяли покупать немного, вот и расстаралась для инспектора.
— Сочувствую вам, мисс Хендерсон. В случаях смерти в боксерском поединке суд обычно проявляет снисхождение, а бывает, что и обвинение снимают. Однако поймите и меня: мне поручено расследование, и я должен все выяснить.
— Да, конечно, инспектор.
Еще бледнее обычного, она все роняла, не находя себе места.
— Вы его не видели после боя?
— Нет, сэр, и, боюсь, долго не увижу. Наверное, перепугался и прячется где-нибудь.
— А где он может прятаться, вы не знаете?
Мисс Хендерсон поставила чашку с чаем на стол и задумалась, сжимая руки.
— Под мостом разве что. Рики любит Лондонский мост, сидит под ним, слушает, как наверху колеса стучат, и смотрит на реку, на лодки. Говорит, он там вроде как бы между одним и другим, в стороне от мира, сам по себе.
Инспектор Грин кивнул и отодвинул свою чашку.
— Спасибо, мисс Хендерсон. Обещаю сделать все возможное, чтобы к вашему сыну отнеслись справедливо.
Мы снова отправились в путь. Инспектор быстро шагал, задумавшись, словно меня не замечал, потом остановил кэб, оглянулся, сказал: «Поехали!» — и запрыгнул внутрь.
Колеса стучали по булыжной мостовой, на лондонских улицах, конечно же, стоял туман. В таких историях всегда говорят про туман. Только так оно и было на самом деле, и я ничего толком не мог разглядеть. Даже обидно: не так уж часто мне приходилось бывать в Лондоне и видеть все эти красоты и каменные дома.
До моста мы не доехали. Сбоку послышались свистки, инспектор достал карманные часы, выругался вполголоса — вот уж не ожидал, от Грина разве что «черта» услышишь — и велел кэбмену ехать в ту сторону.
У дороги стоял полицейский и дул изо всех сил в свисток, у его ног лежал другой, и если тот другой еще не отдал концы, то радоваться тут было нечему. С тем, во что превратилась его голова, лучше не жить. Инспектор показал свой жетон и спросил, что случилось.
