Снайперы укрылись в полуокопе за невысоким бугром, по которому рос редкий бурьян, полынь и татарник. Их было двое: старший фельдфебель, рыжеусый здоровый бугай с фиолетовым шрамом вдоль щеки, хранящим еще дырочки — дорожку швов, с двумя железными крестами, тихо звякающими над карманом френча, в каске и маскхалате внакидку, и совсем молодой парнишка, голубоглазый, беспечный, снаряженный так же, но совсем не подходивший к этому снаряжению: лягушачьей накидке, каске, винтовке с геймовским зорким прицелом. Вздумайте надеть каску на белоголового дошкольного малыша — увидите выражение лица этого снайпера. Было утро, очень раннее утро, когда над полями еще едва встало розовое полусолнце и жаворонки вещали долгий жаркий день, весенний день, а здесь, на Украине, как летний. Оба снайпера-немца полночи провели на позиции, пока нашли место, окопались, наладили маскировку. У старшего даже каска была обвязана лопушковыми листьями и сухой полынью. Ею терпко пахло, убаюкивало, и младший снайпер-ефрейтор готов был хоть сейчас уснуть, пригреваемый солнышком, как котенок, которого он сильно напоминал. Фельдфебель тоже клевал каской, обвязанной полынью и сухой травой, но все же суровый, опытный глаз его успевал обозревать местность, заметить в ней малейшее движение. Все было спокойно. Все громче пели жаворонки, поднимаясь в поднебесье, выше всходило солнце, каска с травой клонилась, стукала в землю и не давала уснуть.
— O-o! Was ist es? Es ist ein Vunder! Teufel! Ein Weid! Otto? Siest du! Eine Frau[4].
Они видели вдали ползущую медсестру. Женщина была в бушлате, без каски, а передвигалась как-то странно, боком, часто приподнимаясь и замирая после очередного броска вперед.
В пьяновато-холодных и водянистых глазах фельдфебеля мелькнула, словно бы становясь на место, круглая льдинка. Секунду он еще смотрел, как хищник смотрит на ползущую дичь, потом потянул обвязанную лопушками винтовку.
— Was? Was sie? Es ist eine Frau? Das ist roten Kreiz![5]
— Замолчать! Какое мне дело? — бормотал фельдфебель, выискивая цель.
— Господин старший фельдфебель! Что вы? Женщина! Это же — женщина!
— Замолчать, Отто! Сейчас ты увидишь, как я положу эту птицу. Можешь не присоединяться. Только смотри…
— Господин старший фельдфебель!! Не надо! Не стреляйте, — бормотал мальчишка, цепляясь за руку старшего.
— Ты сошел с ума! Младенец! Тебе жаль эту русскую суку? Если сейчас я ее не убью, она спасет десяток Иванов, а Иван убьет тебя или меня! Понял?! Ты, сопляк! Не мешать! Лучше смотри. Теперь она от нас никуда не уйдет. Эх, если бы эта дура приподнялась повыше. Это было бы красиво…
