— Приляг, Юр, завтра вставать рано.
— А вы?
— Мы тут побудем, тревожно что-то, — ответил Хуан.
Миша Мещерский согласно кивнул:
— Ты ему верь, у него чуйка есть, сколько раз убеждались.
Остальные сделали вид, что им просто приятно посидеть в хорошей компании. Только теперь я обратил внимание, что одиноко стоящая на столе бутылка «Ркацители», легонького белого компота, так и осталась недопитой, а к коньяку никто даже не прикоснулся.
— Хуан, я давно тебя спросить хотел, про Дестрезу.
— Откуда знаешь?
— Так фамилия…
— Понятно. И что ты хотел бы знать?
— Научишь?
— Потом, пока я лучше рядом буду.
Все, приплыли. Я уже принимаю служение. Точнее, мне его буквально навязывают. А эти, собравшиеся за столом, кто тогда? И куда приведет меня эта дорога?
— «Двадцать бывших таридов, изгоев без роду и племени, двадцать телохранителей, двадцать поэтов, двадцать побратимов, преданных друг другу по последнего и почитающих его, Раххаля, как самого бога. А может быть, как дьявола».
Боже, зачем мне это, подумал я…
22 октября 1952 года, среда
Иран разрывает дипломатические отношения с Великобританией из-за спора о нефтяных месторождениях. M. B. Protitch обнаруживает астероид #2244 Тесла. Завтра будет испытан грузовой вертолет — летающий кран Хьюз ХН-17. Пока что возмущений в этой ветке истории не наблюдается. Впрочем, поработал Кассандрой, и хватит, хорошенького понемножку.
… Тихий кабинет на Старой площади. Скидок на старую дружбу здесь никогда не делали. — Иван Георгиевич, Иван Андреевич! Объясните, что происходит?! На вас и раньше писали, но в последнее время жалоб, в том числе и коллективных, на ваше самоуправство приходит настолько много, что мы уже теряемся в догадках!
— И что, все обращаются к Вам, Матвей Федовович? Прямо вот так сразу, в партконтроль? — спросил Каиров.
— И к нам, и в ЦК, и в госбезопасность. Вот!
Хозяин кабинета взвесил на ладони толстенную папку и раздраженно швырнул ее на покрытый зеленым сукном письменный стол. Жалобно и тонко звякнула ложечка в стакане с недопитым чаем.
— И что же нам вменяется? — смиренно спросил Иван Георгиевич.
— Групповщина, несоблюдение партийной дисциплины, левацкий уклон, призывы к погрому советской научной школы, несоблюдение режима секретности с этим, как его… когерером.
Шкирятов отхлебнул холодного чая, поморщился, прошелся по кабинету и продолжил:
— Военные, так те после демонстрации этого чертового гиперболоида вообще пришли в ярость! Это же оружие, способное резать танки, а вы так неосторожно его показали!
