Отца зовут Михаилом Юрьевичем Семецким. Маму — Софьей Павловной. У меня есть дед Юра и сестра Вера. Сестра старше на десять лет. Она у нас умница, в этом году успешно поступила в МГУ. И не куда-нибудь, а на физико-математический факультет. А дед, он вообще — лучший на свете!
Чужая (или все же моя?) память вдруг начала раскрываться как много раз прочитанная книга раскрывается на нужной странице. Оказывается, это очень больно.
Представьте себе человека, который как смог, уже прожил одну жизнь. Вырастил детей, даже стал трижды дедом. Деда похоронил, пережил боль от смертей отца и матери. Поставил оградку, красивый памятник из белого мрамора, много лет ходил на могилу как в гости. Поправить оградку, убрать листья и лишнюю траву. Принять по капельке, поговорить в конце концов, даже зная, что никто не слышит.
И вот ко мне, еще не свыкшемуся со своим новым опытом, пришли папа и мама. Такие тревожные, но молодые, здоровые и многое у них еще впереди. А часть меня помнит их болезни, угасание и финал.
Не успевшая адаптироваться нервная система не выдержала, и я зарыдал в голос, буквально захлебываясь слезами и плачем.
И тут же был утешен и обласкан. Мама вытерла мне слезы платочком, пахнувшем «Красной Москвой», и тихо сказала:
— Ты так напугал нас, Юрочка.
— Я понимаю, мам. Сам не знаю, как это получилось. Но я правда, больше не буду! И скажи, какое сегодня число, а то у меня все в голове перемешалось.
— Ох, горюшко мое. Сегодня воскресенье, 7 сентября 1952 года. В больнице ты с первого числа. Врачи говорят, что ты, наверное, набегался здорово перед построением на линейку, а воды не попил. Жарко же было, вот и не выдержал.
— Я потерял сознание?
— Да, и еще сильно ушибся. Врачи подозревают сотрясение мозга. А потом ты снова упал. Уже в больнице.
— Мам, мне уже легче. Почти все прошло. Ты же сама — доктор! Может, заберешь меня домой? Мне тут скууучно!
— Не могу, родной. Не отпустят тебя. Я и сама бы не отпустила. А как еще один криз, а дома ни лекарств нужных, ни кислорода. Ты полежи еще денька три тут, лишнего держать не станут, просто убедиться надо, что у тебя уже все в порядке.
— Потерпи немного, сын — хрипло сказал батя. — Мы тоже скучаем. Дед особенно. Извелся весь, аж сердце прихватило. В общем, выздоравливай.
Оставив сверток с домашней едой и фруктами, родители ушли. Я же остался под наблюдением врачей. Их беспокоили явные нарушения мозгового кровообращения, скачки давления, странные анализы крови.
