Исии читал, что были и те, кому не повезло настолько, что они пережили взрыв, обратив лицо в сторону вспышки, что была ярче тысяч солнц. Их назвали «муравьи-аллигаторы», поскольку больше всего эти люди напоминали помесь муравья, человека и крокодила. Лица, повернутые в сторону взрыва, опалялись до костей. Вытекали глаза, лохмотьями свисала сожженная кожа, вместо рта — дырка с кривыми пеньками зубов. Эти люди некоторое время блуждали по окрестностям Хиросимы, издавая звуки, вселявшие ужас в спасателей. Это было хуже, чем крик. Их рты сгорели, они больше не могли формировать звуки, поэтому крик походил на звук кузнечиков или саранчи в летнюю ночь.
Бывший спасатель, умирающий от лейкемии, рассказывал журналистам, что никогда не сможет забыть одного такого бедолагу, на коротких обрубках вместо ног, несущего вниз головой тело мертвого ребенка. Счастье, что никто из них долго не прожил!
Сотни человек лежали на улицах с глубоким ожогами тела. Они неподвижно ждали своей смерти. Костлявая была к ним милосердна — пришла быстро. Хуже, намного хуже умирали те, кто подвергся действию взрыва на расстояниях порядка километра. Сначала у них выпадали волосы, потом начинали кровоточить десны, тело покрывалось фиолетовыми пятнами из-за гиподермального кровотечения. Распухало горло, становилось трудно дышать и почти невозможно глотать. Тело покрывалось язвами, начиналось кровотечение изо рта, затем — потеря сознания и уход и небытие.
Исии надеялся, что его близкие ушли легко, оставив после себя лишь светлую тень на обугленной стене. Но поверить до конца в это не мог.
Теперь он работал на «Стандарт Ойл», искал нефть, газ, исследовал битуминозные сланцы. А в свободное время — рисовал море и облака. Папка с вырезками, куда он складывал все, касающееся Хиросимы, всегда была с ним. Там же лежали письма из дома, которого не стало и официальные ответы на запросы о родственниках.
Когда к нему подошли незнакомцы, он как раз складывал мольберт, собираясь вернуться в пансион мадам Берг. Там он планировал выпить стакан местного рома и повалиться спать.
До конца отпуска оставалась целая неделя…
К нему бесцеремонно обратился дочерна загоревший европеец. Он говорил на неплохом японском с неуловимым мягким акцентом:
— Всего лишь один вопрос, и мы уйдем, господин Сиро. Представьте, что у Вас есть возможность отомстить не только за близких, но и за всех, кого убили и искалечили в Хиросиме. Представьте, что вы способны надежно остановить безумцев, вчера взорвавших водородную бомбу. Что скажете?
