— Передай… там… скажи Ирвиллу… отряд Аньеля не… прорвался… Нас пере… перебили, как котят… скажи…
«Сдохни, лешак», — шевельнулись ее губы, но тут глаза раненого закатились, а голова запрокинулась. То ли потерял сознание, то ли и вправду подох. «Как хочется пить…» — подумала женщина и в ту же секунду заметила прицепленную к поясу эльфа флягу. Не колеблясь ни мгновения, сорвала ее с ремешка и открутила тугую крышечку. Лешаку вода не поможет, цинично рассудила она, если он и не помер сейчас, то жара убьет его в самом скором времени. Ей вода нужнее, поскольку она твердо намеревалась выжить и сделать что-нибудь, чтобы прекратить эту войну. Прекратить или предотвратить… предотвратить… о, боги… В горло полилась холодная, с железистым привкусом струя. Ох, как же это чудесно…
— Госпожа, госпожа! Не пейте так быстро, вы захлебнетесь! — прозвенел над ухом встревоженный тонкий голосок. — Вы слышите меня? Пожалуйста, очнитесь… пожалуйста…
Жестко. Болит все тело, особенно там, где… пониже спины; болит голова, словно ее сдавили стальным ошейником с шипами по внутренней стороне; в горле поселилось целое семейство ежей, регулярно совершающих моцион. В ногах резвится шаловливый сквозняк. Боги, давно ей не было так плохо после видения… Ах да, видение тут ни при чем… почти… это ее угораздило подхватить жуткую простуду. Вдобавок она умудрилась свалиться с кровати. Слишком сильно металась, отмеряя сотни шагов в той клятой пустыне с трупами. По крайней мере, им уже не жарко, да и ей, по правде говоря, тоже. В реальном мире, в отличие от иллюзорного мира ее видений, была поздняя осень, холодная и промозглая. В реальном мире не было войны — во всяком случае пока — и эльфы не убивали людей. Лишь немногие из них осмеливались покинуть Леса. Так и должно быть, но ее видения свидетельствуют о том, что привычный порядок вещей должен вскоре нарушиться. Но когда будет это «вскоре» и что тогда произойдет?
Женщина застонала — не столько от боли, сколько от бессилия. Что толку в ее редком даре, если она столько лет не может ничего понять? И кто это чуть ли не плачет рядом с ней? Не надо ее оплакивать, она, хвала богам, еще жива, в отличие от того воина с раной в груди, и умирать не собирается… Проклятье, да замолчишь ты наконец или нет?! Кажется, она произнесла эти слова вслух, потому что тонкий голосок испуганно отозвался:
— Простите… простите, я не хотела… вы так ужасно стонали, просили воды, вот я и принесла… Я сделала что-то не то?
