Резкий бросок в сторону. Я сделал это из расчёта уклониться от захвата левой рукой, за мой капюшон, и от укола в спину или удара по горлу ножом, зажатым в правой руке, если конечно мой противник был правшой, и если он был представителем касты убийц или воинов. Ой, не случайно маленькая масляная лампа была подвешена таким образом, чтобы я не смог заметить тень от фигуры вошедшего через занавеску. Вот только, воины замечают такие вещи автоматически. Также, позволив занавеске закрыться позади меня, я сделал это отнюдь не случайно. Если бы она не закрылось, я бы сам поспособствовал её закрытию. Трудно сдвинуть такую портьеру, тяжелую и складчатую, как это, обычно делается в пурпурных палатках, без шелеста ткани, или скрипа колец по шесту. А ещё, конечно, атмосфера в палатке, пусть немного, но изменилась, когда был сдвинут занавес. Именно поэтому замерцало пламя в лампе. Однако нож и рука, по нисходящей скользнули по моему телу. У удара сверху есть много недостатков. Начиная с того, что требуется занести руку для замаха, и невозможности использовать другую руку для удержания цели, кончая тем, что его легче заблокировать. У него нет той мощи и неожиданности, что есть у прямого укола. Клинок длиной всего в шесть дюймов, благодаря действующей на него всей массе тела бойца, при прочих равных условиях, проникает в тело жертвы гораздо глубже, чем при ударе сверху, когда вовлечена масса только плеча и руки. Конечно, не менее важно, что прямой удар с короткой дистанции будет точнее. Жертва, после начала удара, даже если её не удерживают на месте, имеет очень немного времени на срабатывание рефлексов и уход с линии атаки. Итак, для меня стало ясно, что мой противник, не имел никакого отношения к кастам убийц или воинов.
Я откатился в сторону, рукой инстинктивно хватая эфес моего меча. Вот только ножны были пусты. Всё своё оружие я оставил на пропускном пункте, через который вошёл на площадь. Мужчина среагировал быстро, даже слишком быстро. Он был стремителен. Его лицо скрывалось под полумаской. И хотя вместо моего тела он вонзил нож в подушку, прежде чем я смог встать на ноги, он уже оседлал меня. Мы сцепились. Мне в последний момент удалось перехватить его руку с ножом, и вывернуть запястье так, что клинок оказался направлен остриём к нему. Внезапно он расслабился. Я отпихнул его в сторону, с торчащей из груди рукоятью его же кинжала. Повезло! Я тяжело дышал, с трудом втягивая воздух в лёгкие. Сдёрнув с нападавшего полумаску, я всмотрелся в лицо и узнал его. Это был тот самый мужчина, которого я видел у пропускного пункта, и с кем разговаривал у подмосток фокусника.
