— Объяви себя рабыней, — приказал Самос, и его работник ослабил хватку на мече.
— Прошу Вас, не заставляйте меня делать это, — взмолилась она. — Пожалейте меня! Вспомните о моей чувствительности!
На бесстрастном лице работорговца не дрогнул ни один мускул.
— Я — рабыня, — наконец смогла выговорить женщина, объявляя себя рабыня.
Несколько рабынь в зале вскрикнули, и их крик ознаменовал появление на Горе ещё одной новой невольницы.
Повинуясь жесту Самоса, палач вложил своё оружие в ножны, а два охранника, до того удерживавшие девушку в положении для казни, отпустили её и встали на ноги.
Та, что ещё несколько мгновений назад была Леди Ровэной, осталась стоять на руках и коленях, голой, на плитках, перед нашим столом. Она дикими глазами уставилась на Самоса.
— Посмотрите на эту рабыню! — засмеялись насколько девушек, тыкая в неё пальцами.
И на этот раз никто не сделал им даже замечания. Испуганная женщина, переводила взгляд с одного лица на другое. Роковые слова были произнесены, и забрать их назад она была уже не в силах. Отныне она была бесправным, безымянным домашним животным, неспособным сделать что-либо вообще, дабы изменить свою судьбу или повысить свой статус.
— Рабыня! Рабыня! — смеялись присутствовавшие в зале женщины.
По жесту Самоса двое охранников, схватив новую рабыню за плечи, вздёрнули её на ноги, держа перед нами.
— Уберите её отсюда, — скомандовал Самос, — и бросьте её к слинам.
— Нет, Господин! — закричала она, пытаясь упасть на колени. — Пожалуйста, нет, Господин! Будьте милосердны, Господин!
Могло показаться, что Самос был не слишком доволен её, той, кто прежде была Леди Ровэной из Лидиуса.
— Господин! — заливалась слезами женщина.
Охранники легко подхватили её и развернулись якобы собираясь вытащить из зала. Женщина оказалась практически беспомощна в их руках. Пальцы её ног едва касались пола. Она вывернула голову, отчаянно пытаясь поймать взгляд Самоса.
— Почему Вы это делаете? — прокричала она, в этот раз, уже не оспаривая его права, сделать с нею всё чего бы ему захотелось.
Охранники как будто заколебались, удерживая её в месте, спиной к нам, и ожидая, не захочет ли Самос ответить на её вопрос. Если бы Самос не заговорил, то через мгновение они продолжили бы свой путь к клеткам со слинами, прихватив с собой их предполагаемый ужин.
— Есть разница между тем, чтобы быть рабыней, — снизошёл до объяснений Самос, — и тем, чтобы Тебе разрешили жить.
— Почему Вы собираетесь сделать это со мной? — прорыдала она, глядя через плечо. — Почему Вам приказали бросить меня к слинам?
