— Хм, ты не считаешь нас друзьями? Как грубо! Может, мне разорвать с тобой отношения?
— Ты дальний друг, разве не так?!
Ещё одна мгновенная измена. Если кто и ведёт себя грубо, то она. Ну, раз мы не друзья, то я запишу этот удар в спину в материалы твоего личного дела!
— Ха-ха-ха! Нравится же тебе язвить. Я же сказала, что шучу. Зачем я это делаю, ты вряд ли поймёшь, но сейчас я говорила правду. Честно.
— Ты про то, что не хочешь от нас обосабливаться?
— Да. Я же всё ещё хочу излечить Таканаши-сан.
— Излечить? Ты до сих пор думаешь… что её можно излечить?
Нибутани думает, что синдром восьмиклассника лечится. А мне вот после встречи с Риккой кажется совсем наоборот.
Я считаю это чудом. Моё прошлое не кажется мне таким плохим и ужасным, каким кажется Нибутани. Нет, когда оно всплывает, мне, конечно, становится стыдно, и я готовлюсь принять смерть в страшных муках, но я не хочу от него отказываться. Хоть мне и хотелось бы, чтобы прошлый я был внимательнее к другим, становиться обычным человеком я бы ему не пожелал. Сейчас мне кажется, что синдром восьмиклассника — это лучшее, что со мной тогда случалось.
Прошлый я думал совершенно так же. Почему? Возможно, потому, что синдром восьмиклассника — это прекрасное средство самовыражения.
Поэтому я не мог ответить Нибутани ничего. Сначала она долго смотрела на меня, а потом заговорила:
— Но ты думаешь, что было бы неплохо, стань она такой же, как ты.
— А? Ты о чём?
Она задумчиво подняла бровь, а потом чуть погрустнела.
— Я о том, какая она сейчас. Ах да, я же всегда обращаюсь к тебе просто «ты», да? Может, мне начать звать тебя Герзони?
— Я совершенно не понимаю твой образ мыслей, Мори Саммер! Совершенно!
И тут мне снова досталось. На этот раз это был удивительный удар тыльной стороной левой ладони. Недостаточно сильный, чтобы я закричал от боли, но, всё-таки, болезненный. Это… Световой удар?!
— Ух… Погоди-ка. Я тут в чём виноват вообще? Я же тебя Нибутани всё время звал… Ты, вообще, давно начала людей избивать?
— Избивать? Я тебя не била. Это было опровержение. Бьют — это когда кулак сжат. А если ладонь открыта, то это обычное опровержение. Тем более что большой палец был согнут, так что я считаю это дружеским опровержением.
— По-твоему, должно существовать ещё и полюбовное опровержение?!
Плевать мне, если она обидится. Как мне остановить этот поезд идиотизма?
— Точнее… Не то чтобы я об этом раньше не задумывался, но я не вполне уверен, что значит опровержение.
