Он вздохнул.
- Слава богу. Можешь отрезать наконечник.
- Зачем?
- Нужно осмотреть его. Проверить на яд.
- Это потревожит рану.
Он покачал головой.
- Прошу, Эррин. Нужно узнать. Все просто, - он звучал ужасно спокойно, но его руки дрожали, лицо было серым и напряженным, и мне было плохо.
Я вспомнила свое бучение, я видела, как лекари чистят и обрабатывают раны, как вытаскивают из ран металл и дерево, чтобы мои препараты сработали. Я смогу.
Я порвала его штанину по шву, а потом обхватила левой рукой древко стрелы, оперлась о его колено, не обращая внимания на его судорожный вдох. Я обхватила другой рукой наконечник. Я не была целителем. Я не ломала кость, чтобы срастить ее правильно, но я могла представить, что все было примерно так же, и было ужасно понимать, что ты голыми руками собираешься причинить кому-то боль. Мой желудок снова сжался, когда я посмотрела на наконечник. Он не вышел полностью от удара, значит, застрял. Он тоже это чувствовал.
Глубоко вдохнув, я закрыла глаза и быстро дернула правой рукой, чувствуя себя ужасно, когда наконечник под крики Кирина отломался.
Я посмотрела на него, пот стекал по его лицу.
- Кирин, - сказала я, но он слабо поднял руку.
- Проверь конец стрелы, - сказал он, голос его был напряженным. – Воск остался? А щепки торчат?
- Нет. Прости, Ки…
Без предупреждения он схватился за стрелу у перьев и вытащил ее. Он рухнул лицом на землю, а через миг поднялся, его тошнило.
Я отошла, вытащила нож и отрезала от его брошенного плаща полоску с воротника, где он был чище, сделала жгут под его коленом. Кровотечение замедлилось, и я оторвала еще полоску ткани, прочистила ею раны. К счастью, они были не такими страшными.
- Ты везучий, - сказала я, отрезала еще две полоски, чтобы заткнуть рану, а потом третью для перевязки. – И глупый.
- Прости, - сказал Кирин и плюнул на землю.
- Никогда больше так не делай. Никогда. Ты не знаешь, что могло случиться. Ты мог лишиться всей крови.
- Лучше умереть здесь, чем в палатке у медика, - он держал ткань, что затыкала рану, пока я перевязывала поверх, чтобы все осталось на месте. Когда я закончила, я посмотрела на него и заметила, что у него был амулет, тусклый в холодном свете. Настоящее золото. Я увидела три звезды на нем и прикусила язык.
- Что ты там делала, Эррин? – спросил Кирин, вытер рот остатками плаща и уставился, словно я могла исчезнуть в любой миг. – Где Лиф?
Звуки борьбы были уже тише, или дело было в расстоянии, или одна сторона побеждала.
