— Слушай, — я непонятно почему разозлилась, — подвязывай тут шпионский детектив устраивать!
— Хорошо, пошли на сайт Лиги, — надулась Анечка, — так и спросим: вы, часом, не убиваете своих мэтров, потому что они у нас что-то часто дохнуть стали…
— С чего ты взяла, что убивает Лига? — помертвела я. В полной темноте колыхалась занавеска, призрачно подсвеченная фонарным светом — навевало это далекие воспоминания из какого-то детского кошмара, душеспасительные мысли, полуобморочную истому и жуткий голод.
— Ты прямо как дитя, — покачала головой Анечка, — если могущественная организация допускает, чтобы убивали ее членов, то она сама и санкционирует эти убийства, чтобы не говорилось в официальных сводках.
— Лига — не официальная организация, — рассеянно проговорила я, заворожено наблюдая за вытанцовывающей занавеской.
— Проснись, — вздохнула Анечка, откидываясь на спинку своего кресла и закуривая, — официальная, и уже давно.
— Какой ужас, — усмехнулась я, раздувая Анечкин дым по комнате, — тогда я не состою в Лиге официально.
— Я иногда не понимаю, ты идиоткой прикидываешься, или на самом деле дура полная, — Анечка и глубоко затянулась и резко выпустила облако сизого дыма, — ты выиграла Большой кубок в «Красотках кабаре»! Это автоматически зачисляет тебя в Лигу! Кто из нас тут мэтр Лиги?
— До сих пор мне казалось, что я, — поморщилась я, — но ты так задала свой вопрос, что я уже даже и не знаю, что тут сказать.
— Тьфу, — отвернулась от меня Анечка, — как тебя Гоша терпит?
— А он меня и не терпит, — хохотнула я, — он страдает, причем, делает это с полным кайфом. Ей богу, в садомазохистском салоне с него взяли бы гораздо больше денег, чем он тратит на меня. Я — его фам фатале.
— С чем тебя и поздравляю, — покивала Анечка, — не скопыться теперь, и все будет отлично.
— Да уж, вашими молитвами, — огрызнулась я.
— Куда уж нам за фамами фаталями угнаться…
— Именно.
— Не умничай.
— Заткнись.
— Пошла ты.
— Договоришься.
— Кишка тонка.
— А ты проверь.
— Не тронь говно.
— Ах вот как?
— А вот так.
— Как?
— Типа… так…
Последняя наша фраза потонула в бодром ржании. Необыкновенно довольные друг другом, мы хохотали так, что не могли остановиться. Слезы бежали по нашим щекам, мы смеялись, потом начали икать, а потом потеряли способность говорить — вроде бы и соскучились уже, пора вставить хоть слово, но идиотское ржание лезет из тебя как фарш из мясорубки. Ну… что-то такое. Видимо, подобная мысль пришла мне в голову в тот момент — розовое мясо, липкая ручка мясорубки, четвертинки лука на мокрой потемневшей доске, хлеб, размоченный в молоке. Или просто сумничать захотелось — вот и подумала: смех лезет как из мясорубки.
