— Ты что? — возмутился Плу.
— Надоело, у меня от тебя сердце разорвется, — выпятила челюсть Ева, — я от этого перханья ничего не понимаю.
— А мне нравится, — упрямо промычал невидимый Плу и снова попробовал покашлять. Ничего не вышло. — Хрен с тобой, — вздохнул он. — Как-то Марго лежала в ванне, хлебала свой чай и вдруг ощутила нечто удивительное — ее руки словно налились пудовой тяжестью, но в то же время легко трепетали, как крылья бабочки. Это ощущение заставляло улыбаться, а Марго сама с собой редко улыбалась, а сейчас хотелось смеяться и бить в подостывшей воде ногами. А потом Марго вспомнила, как года в три она кралась в высокой траве, положив себе на плечо огромный сачок для бабочек, а прямо перед ее носом раскрывал и закрывал крылья разомлевший на солнце павлиний глаз. Марго поняла, что в ее жизни должно произойти что-то необыкновенное и хорошо к этому приготовилась.
— И как? — встряла Вава, возникая прямо из воздуха. Она коротко взглянула и потолок пополз вниз. Ева поморщилась, но сделала вид, что не обратила внимания.
— Ни хрена… — вздохнул невидимый Плу, — Все по-старому.
— Тогда в чем соль? — Вава со всего размаху откинулась назад и на лету ее подхватил полосатый гамак с вышитой на нем кошачьей мордой, — не с потолка же она взяла мысль о переменах, правда? Она думала о них постоянно. Обпилась какой-то гадости, пережила мистический опыт — и ничего? Ерунда какая-то…
— Человеку в этой жизни просто необходимо верить, что мистический опыт, который ты переживаешь, имеет хоть какой-то смысл, — отмахнулась от силящейся устроиться поудобнее Вавы Ева, — это только тебе у нас ничего не нужно, а ты не считаешься.
— Ну и не надо, — буркнула Вава и снова пропала.
— Марго училась в первом классе, и ее попросили написать сочинение про своих родителей, — прохрипел Плу, — Она офигенно разгулялась, в частности, написала про то, что мама просит ее гулять не долго и часами высматривает ее в окно. Любопытнейший факт: почему-то Марго написала, что ее папа занимает пост заместителя директора Научно-исследовательского Зубопроказного ниститута. — Раздалось отчетливое Вавино фырканье, но сама она не появилась.
— Плу? — позвала Ева, прислушиваясь.
— Ну? — отозвался Плу.
— Который час?
— Четверть пятого.
— Слышишь? — заулыбалась Ева. Пол незаметно, но настойчиво покрывался кроваво-красным ковром, Ева зарывала в его пушистый ворс пальцы и довольно жмурилась, вслушиваясь еще настойчивей. — Слышишь? — повторила она.
