— Только Элис и Аэлита. Анастасии нет уже более семи веков.
— Объясни мне, пожалуйста, — попросила я.
— Женщин из вашего рода преследует злая кара. Пока я не готов ответить на все твои вопросы, но кое-что ты имеешь право знать. Каждая из вас в седьмом поколении должна принести себя в жертву…
— Что? Ты в своём уме? — вскричала я. — В жертву? Но ради чего?
— Ради жизни других, — спокойно ответил Мастер.
— Анастасия знала?
— Да, — кивнул он.
— И ты вот так, запросто отвёл её к Иерею?
— Я исполнял свой долг.
А целовать мою «далёкую предку» тоже можно считать исполнением долга? Не знаю, что остановило меня не задать этот вопрос.
— И скольких женщин из моего рода ты сопроводил на «жертвенный алтарь»?
— Ты вторая, — признался Климент. — Но я не позволю им забрать тебя, верь мне. Всё изменилось, и я понял ошибки, которые допускают Высшие силы. В жертвенности больше нет смысла.
Меня переполняет гнев. Я бы врезала теперь Клименту, как следует, чтобы почувствовал, что значит больно, но боюсь, ему не дано узнать каково это. Удивляюсь, как в нём зародились хоть какие-то чувства. Простейшие в моём понимании, всё равно, что муравьи, копошатся, а зачем, для чего и сами не знают.
— Ты не слушаешь? — выдернул меня из мыслей Мастер.
— Конечно, я слушаю тебя. Очень интересный рассказ о женщинах из моего рода, которые добровольно жертвовали собой ради мирового хаоса.
С минуту Климент молчал. Он с таким удивлением уставился на меня, что мне стало не по себе. Что не так?
— Хаос? Мир, в котором ты живёшь, для тебя представляет собой хаос?
— Так и есть, — резко отозвалась я. — Академия, моё спасение. Я очень благодарна тебе, за то, что ты выбрал меня и пригласил учиться. Я благодарна Элис, за то, что она внесёт свою лепту в «проект» уничтожения меня. — Я хищно улыбнулась. — Но я не позволю ей руководить мной и тем более не позволю заставлять меня играть по её правилам. Видит бог, не позволю, — пригрозила я.
Пусть Климент знает, что я не безропотное создание, в котором, словно в коконе разовьётся чья-то неведомая сила. Когда эта негодница подселится ко мне я извлеку её, оставив при себе и её силы, а потом на своё усмотрение распоряжусь приобретённым даром и точно уже никого не стану жалеть.
— Чудовище, — в шутку заметил Климент.
— Не более чудовище, чем ты сам, — дерзко ответила я.
— Разве не того же хочу я сам? Ты ругаешь меня, как будто я не принял твою сторону. Поверь мне, я с тобой.
— Да уж, со мной, — иронично заметила я. — Элис — вот твоя цель.
