Также я хочу поблагодарить немало философов, экономистов и мыслителей, среди которых профессор Ян Швейнар, профессор Томаш Галик, профессор Ян Сокол, профессор Эразим Когак, профессор Милан Маховец, профессор Зденек Нойбауэр, Давид Бартонь, Мирек Замечник и мой младший брат, великий мыслитель Лукаш. Я очень вам признателен и бесконечно вас уважаю… Вряд ли я смогу в полной мере выразить благодарность своей семье, прежде всего отцу и матери.
Большое спасибо за конкретную помощь в работе над этой книгой я говорю команде, участвовавшей в подготовке ее английской и чешской версий: Томашу Брандейсу — за идеи, веру и мужество, Жири Надобе — за редактирование и управление процессом, Бетке Сочувковой — за выдержку и настойчивость, Милану Стари — за иллюстрации к английскому изданию, креативность и доброжелательность, Дугу Арелланесу — за точный и аккуратный перевод и Джеффри Остерроту — за тщательную английскую корректуру.
Не могу не отметить двух великих личностей, которые помогли мне написать и отредактировать отдельные части этой книги: Мартина Поспишила и Лукаша Тота, двух моих интеллектуальных собратьев. У меня не хватает слов, чтобы выразить благодарность за отличные идеи, горячие дебаты и совместные изыскания, а также за их напряженную работу над конкретными главами, где они выступили в качестве соавторов. Также я хотел бы поблагодарить моих коллег из банка ČSOB за творческую рабочую атмосферу и поддержку.
Моя жена Маркета была со мной в самые тяжелые минуты. Спасибо тебе за твои улыбки и идеи (Маркета — социолог; наверное, вы можете себе представить наши дискуссии за ужином). На самом деле это и ее книга тоже.
Но самую большую благодарность я хочу выразить тому, чье имя я, если честно, даже и не знаю…
Моему сыну Криштофу, который, как я чувствую, в свои детские годы многое понимает глубже, чем когда‑либо смогу понять я. Так или иначе, возможно, однажды ты напишешь книгу лучше этой.
Вотще за Богом смертные следят.
На самого себя направь ты взгляд;
Ты посредине, такова судьба;
Твой разум темен, мощь твоя груба.
Для скептицизма слишком умудрен,
Для стоицизма ты не одарен;
Ты между крайностей, вот в чем подвох;
И ты, быть может, зверь, быть может, бог;
Быть может, предпочтешь ты телу дух,
Но смертен ты, а значит, слеп и глух,
Коснеть в невежестве тебе дано,
Хоть думай, хоть не думай — все равно;
Ты, смертный хаос мыслей и страстей,
Слепая жертва собственных затей,
В паденье предвкушаешь торжество,
