.
Энкиду похож на зверя, у него нет своего народа, и он не является представителем какой‑либо страны. Своими действиями он может сам позаботиться об удовлетворении всех своих потребностей, он вне цивилизации, не цивилизованный. Мы опять видим принцип trade‑off, что‑то за что‑то: Энкиду самодостаточен (как многие звери), зато (или, скорее, из‑за этого) его интересы минимальны. Желания животного по сравнению с человеческими выглядят абсолютно ничтожными. Люди же, наоборот, не способны удовлетворить свои потребности ни богатством, ни технологиями XXI столетия. Энкиду в своем природном состоянии был, можно сказать, счастлив, так как его спрос был удовлетворен. Похоже, что у человека все происходит как раз наоборот. Чем больше он имеет, чем более он развит и богат, тем больше у него (удовлетворенных и неудовлетворенных) потребностей. Что‑то купив, потребитель теоретически должен вычеркнуть одно из своих желаний, и множество того, чего он хочет, уменьшилось бы на одну единицу. В действительности же множество «хочу иметь» расширяется вместе с растущим множеством «имею». Здесь уместно процитировать экономиста Джорджа Стиглера, который хорошо знал об этой человеческой ненасытности: «Тем главным, о чем мечтает обыкновенный человек, является не удовлетворение потребностей, которые у него есть сейчас, а мечта о новых и еще лучших потребностях»[71].
Смена окружающей среды (переход от природы к городу) в «Эпосе о Гильгамеше» очень тесно связана с изменениями внутренними — превращением дикаря в цивилизованного человека. Стена вокруг города Урук, кроме всего прочего, является символом внутреннего отдаления от природы, бунта против подчинения не поддающимся контролю законам, которые человек в лучшем случае может лишь открыть и использовать в своих интересах.
«Практическая цель стены во внешнем мире имела свою параллель с внутренним миром человека: формирующееся эго‑сознание отгораживается таким образом некой стеной, отделяющей его от остальной психики. Обороноспособность является важной характерной особенностью эго. И, таким образом, Гильгамеш предзнаменует человеческую изоляцию от природной среды, как внешней, так и внутренней»[72]. С другой стороны, эта изоляция делает возможными новые, ранее не известные формы развития, связанные с пребыванием в городской среде. «Потенциал человека, энергия его эго… дифференциация на разных уровнях городской структуры все вместе явились условиями для одной трансформации — роста цивилизации»
