— Ну, и кто тут у нас… — этот хриплый голос вовсе не отталкивающий. — Это мой маленький сталкер, — говорит он, улыбаясь краешком рта. Тепло разливается по моим венам от того, что он только что сказал. Унижение так сильно пылает под моей кожей, что я ощущаю, как горит моё лицо.
Он знает.
Возмущённая и взволнованная, я опускаю глаза, чтобы избежать его понимающего взгляда.
— Ты плачешь.
Это не вопрос. Я вижу, как он опускает руку. Моя щека остается нетронутой. Я качаю головой
— Я не плачу, — это жалкая ложь становится более очевидной, когда я поднимаю руку и вытираю покрытые слезами щёки, я даже не знала, что плачу.
Его ухмылка пропадает.
— Не пойми меня неправильно, но ты не умеешь врать. Давай.
Поднимаясь на ноги, он протягивает мне руку. Я несколько секунд мешкаюсь, прежде чем вложить свою руку в его. Его хватка сильная и твёрдая, когда он поднимает меня на ноги без особых усилий. Он смотрит на меня этими алмазными, полными проницательности глазами, которые лишены эмоций. Мой взгляд блуждает по его лицу, и он стоит так близко, что я в восторге от его необычной красоты. Он словно статуя, скульптура, отлитая скульптором в честь Бога, и созданная исключительно для поклонения.
— Эйли, правильно?
Я моргаю, когда незнакомые ощущения проходят через меня при звуке моего имени слетающего с его пухлых губ.
— Да.
Что-то необъяснимое потрескивает в воздухе между нами, или, может быть, это просто разыгралось моё перегруженное воображение, от осознания, что он по-прежнему крепко держит мою руку. Он опускает голову, волосы падают ему на лоб, и желание убрать их обратно настолько сильное, что мне приходится бороться с ним.
— У тебя кровь идёт, — я дважды моргаю — так мой мозг пытается сообразить, что он сказал. Он поворачивает мою руку, обращая ладонь к потолку. Я уронила скальпель либо когда падала, либо когда он помогал мне подняться на ноги, но доказательство того, что я держала что-то острое, отражается на моей покрытой кровью ладони. — Разве тебе неизвестно, что ты не должна держаться за лезвие? — моя попытка убрать руку, оказывается бесполезной, поскольку он удерживает хватку. — Или может ты этого хотела.
Его пристальный взгляд раскрывает всё притворство, и на какое-то мгновения я стою перед ним словно голая, выставляя свою уязвимую часть. Я не могу... не могу позволить ему увидеть это уродство. Не могу позволить ему увидеть эти ужасные шрамы. Вырвав свою руку, я делаю несколько шагов назад. Мои глаза возвращаются к его лицу как раза вовремя, чтобы увидеть, как он отходит от небольшого шока из-за моего резкого поступка. Любопытство появляться в выражении его лице, когда он устремляет свои проницательные серые глаза на меня.
