— Вот люди, вот человеки. Ты не поверишь, Петрович, велел ему там подождать, — он опять кивнул головой на заоконную скамейку. — Так нет же, норовит в самый красный угол.
Бригадир хлопотливо подхватил бутылку, вмиг распечатал ее и разлил по стаканам.
— Ну, давай, Петрович. Дай бог, чтоб не последняя.
Отвислый, морщинистый кадык его быстро задвигался, водка словно провалилась в беззубый, шамкающий рот.
— Э-э-э-х-хх!
Углов шумно выдохнул воздух и «принял» первый стакан.
— Веришь, Петрович, — сказал дядя Жора, осторожно ставя на стол пустую посудину. — Парень-то хороший. И — дурак дураком. Скажешь бери — берет, скажешь неси — несет. — Он строго поднял палец: — Нет, ты вот меня хоть убей на месте, а я все тебе скажу, как на духу, — хороший, он и есть хороший, что бы тот мастеришка ни наплел зазря.
Углов мигом догадался, о чем идет речь.
— Сколько? — спросил он.
— Што? — прикинулся дурачком дядя Жора.
— Ты ваньку-то не валяй, — беззлобно осадил его Углов. — Сколько прогулял твой хороший?
— Да что там, — бригадир сладко зажмурился. — У свояка на свадьбе погудел маленько. Что ж, дело молодое. Сам, Петрович, знаешь, как оно случается — только начнешь, а там спохватился, глянул, а уж недели нет.
— Семь дней подряд? — удивился Углов.
— Десять, — скромно поправил бригадир и, не давая излиться праведному прорабскому возмущению, мягко взял Углова под локоть.
— Ты пойми, Петрович, — парень-то уж больно хороший. Скажешь иди — идет, скажешь сиди — сидит. А что гульнул малость — эва, с кем не бывает! Опять же, что у нас, суббот не будет, выходных не будет? Мы с него всегда свое стребуем. Он у нас теперь, считай, год на крючке сидеть будет!
— Год? — Углов подумал минутку и махнул рукой. — Ну, на крючке так на крючке!
— И то дело, — подхватил довольный дядя Жора, снова разливая по стаканам. — Ты, Петрович, жизнь правильно понимаешь. Ты людям, и люди тебе. А уж мы-то не подведем.
— Ладно, ладно, — остановил его Семен. — «Не подведем». За вами глаз да глаз, чуть упусти — наделаете дел.
Дядя Жора скромно потупился.
— Что ж, — сказал он. — Все люди, все человеки. Известное дело — рыба ищет где глубже. А и кто без греха? Он вон и поп — только в церкви батька! Оно, конечно, и нам большой потачки давать не с руки — на то ведь и щука в море, чтоб карась не дремал. Такое оно и есть, ваше прорабское дело. А мы что ж, свою меру знать, конечно, должны.
— То-то что должны! — усмехнулся Углов. — Да если б еще и знали.
