Папа вспомнил:
— Друзья мои! Я ведь обещал послать с вами Евсею Федотычу графинные пробки! Почему бы вам не отправиться сейчас?
Мама всполошилась:
— В такую-то слякоть!
Но папа сказал, что дети у них не грудные младенцы. Что случится из-за летнего дождика с людьми, одному из которых семь, а другому уже девятый год?
— Они простудятся, — спорила мама.
Тут в углу заворочалось Ыхало. Оно появилось утром, долго извинялось, что вчера проспало целый день и не навестило своих друзей, но зато сегодня обещало маме до вечера помогать по хозяйству. Сейчас Ыхало сказало:
— Нынче мокровато, но не холодно. А если кто и зачихает, я растоплю баньку да так их пропарю, что любая хворь мигом вылетит.
Леше с Дашей и самим интересно было найти улицу Проходную и посмотреть на собирателя пробок (хотя, конечно, пробки — это дело несерьезное).
— К тому же, — вспомнил папа, — вчера я не сказал вам очень важную вещь. Оказывается, в том доме, где живет сейчас Евсей Федотыч, в давние годы жила старушка, бабушка Света, которая одно время была няней малолетнего Ореста Редькина. А Евсей Федотыч ей приходится не то двоюродным внуком, не то троюродным племянником.
Леша и Даша не считали, что тут есть что-то особенное. Ну, внук так внук. Но на маму это почему-то подействовало.
— Хорошо, идите. Только оденьтесь в непромокаемое.
Папа дал Леше две стеклянные пробки: круглую и граненую. Леша сунул их в карманы. Потом он и Даша завернулись в полиэтиленовые накидки с капюшонами. Леша в красную, Даша в зеленую.
— Наденьте резиновые сапожки, — велела мама.
— Ну, прямо как в экспедицию… — проворчал Леша.
В сенях, когда из открывшейся двери пахнуло дождливым воздухом, Леша вдруг подмигнул Даше и, дрыгнув ногами, сбросил сапожки в угол.
— Ты тоже бросай! Будем шлепать по лужам!
— Нет, — вздохнула Даша. — Это неприлично.
— Что за глупости! По дождику только так и надо!
— По дождику — да. Но в гости босиком — это нехорошо.
— А мы не будем заходить! Отдадим на пороге пробки — и назад.
Даше, конечно, тоже хотелось пошлепать по лужам. Но…
— Получится, что мы обманули маму.
— Ничего подобного! Мы ей потом честно признаемся!.. Не сразу, а когда станет ясно, что ничуточки не простудились.
— Ох, Лешенька, не доведут до добра твои фокусы, — сказала Даша. И… тоже сбросила сапоги.
На улице и правда было совсем не холодно. Сквозь мелкие лужицы босые ступни ощущали, какой теплый на тротуаре асфальт. Но встречались и глубокие лужи. Иногда по щиколотку. А один раз Леша провалился в колдобину чуть не по колено. Завизжал, захохотал, выскочил, обогнал Дашу и оглянулся.
