Но все это не так уже сильно удивляло Лешу и Дашу. Может быть, они стали привыкать к чудесам. А может быть, решили, что чудеса эти им просто кажутся. Бывает ведь так, что во время хорошей игры придуманное выглядит как настоящее…
Больше, чем сам поезд, Лешу и Дашу интересовало то, что было вокруг.
Заросли сорняков кончились. Потянулась местность с маленькими, похожими на кочки холмами. На них кое-где махали разноцветными крыльями крошечные ветряные мельницы.
Потом по горбатому мостику переехали ручей и оказались в светлой березовой роще. Поезд остановился у дощатой платформы размером с положенную на землю дверь.
На столбике вагонной крыши тряслась черная воронка, она сказала голосом гнома Петруши:
— Станция «Одинокий Шар-рманщик».
Тут же на платформе возник небритый дядька в разноцветных лохмотьях. На ремне через плечо у него висел ящик с медными узорами и ручкой. Дядька заулыбался, одной рукой приподнял похожую на ведро с отворотом шляпу, а другой завертел ручку.
В ящике забренчали колокольчики. Дядька хрипло, но весело загорланил:
Жил на свете крот Карлуша,
Это был упрямый крот.
Маму с папой он не слушал,
Делал все наоборот.
Не хотел в земле копаться,
Говорил, что это зря.
И друзей учил кататься
Он на мыльных пузырях.
Собралися звери вместе
И глядят разинув рты,
Как летают в поднебесье
Очень юные кроты.
«И чему их в школе учат?
Почему не укротят
Непослушных и летучих
Непоседливых кротят?»
Ну а те летают смело
От зари и до зари.
Хорошо, что кто-то сделал
Им такие пузыри!
Закончив песню, одинокий шарманщик поклонился и сказал:
— Благодарю за внимание.
— Спасибо! — крикнули Леша и Даша. И долго махали ему, когда поезд опять поехал. Но потом Даша с сомнением сказала:
— Странная какая-то песня. Получается, что, если хочешь летать, надо не слушаться родителей.
— Но ведь всякие бывают родители, — возразил Леша. — У крота Карлуши были отсталые, под землей жили…
— Любые родители волнуются за своих детей. Ты думаешь, наши мама и папа не забеспокоятся, когда узнают, что мы укатили неизвестно куда?
— Мы ведь ненадолго. И, кроме того, известно куда. На станцию Пристань.
— Это нам известно, а… Ой…
Поезд опять остановился. У такой же, как прежде, платформы. На ней стоял столб с черной табличкой: «Ст. Чьитоноги».
Ниже этой доски висело объявление: «Детям до четырнадцати лет выходить на платформу без родителей не рекомендуется».
Позади платформы что-то большое ворочалось в зарослях рябины. Оказалось — избушка из темных бревен под острой замшелой крышей. Внизу, в траве и листьях, появилась вдруг из-под избушки могучая птичья нога с когтями. Бревна заскрипели. Распахнулось оконце. Крючконосая бабка, хрипло, но ласково пропела:
