* * *
Болтан приподнял голову: Смок тихо посапывал на полу около дивана. Черные очки пересекали его, как бы высеченное из камня, лицо. Стараясь не шуметь, Болтан слез с дивана и на цыпочках прокрался к сундуку. Обхватив его руками, и с трудом оторвав от пола, он двинулся к двери. В зарослях лопухов, растущих в ложбине подле дома, Болтан, шумно вздохнув, опустил сундук на траву. Затем с силой вонзил в землю ржавую лопату и яростно отковырнул первый комок.
Скоро он был уже на дне глубокой, как колодец, четырехугольной ямы. Задумчиво и устало прислонился он к прохладному вертикальному срезу. Несколько мелких камешков скатилось сверху, и внезапно вся песчаная стена с глухим шорохом съехала на Болтана, сбила его с ног и накрыла с головой. Каким-то невероятным усилием ему удалось освободить голову и руки, но тут тяжелый сундук, лязгая, сполз по склону и, как железный сапог, врезался ему под ребра, намертво прижав к земле. Словно ветром выдуло все мысли из Болтанового сознания, как если бы настежь распахнулись ставни, мешающие ему видеть.
И встала перед ним панорама небольшого города, или вернее, целой страны. Там кипела какая-то непонятная ему работа. Болтан проходил мимо зданий, которые у него на глазах ярус за ярусом врастали в небо, миновал ростки, что появлялись из-под земли и тут же превращались в высокие раскидистые деревья. Но Болтану казалось, что все происходит слишком медленно.
Он нагнулся над деревом, схватил его за верхушку и, помогая ему расти, начал с силой тянуть его вверх. Раздался треск. Дерево лопнуло пополам, и в разрыв хлынула желто-красная жижа, которая, не успевая растечься, застывала на земле густым бурым месивом. Изувеченные деревья почернели, скорчились и рассыпались в прах. Болтан огляделся: никакой созидательной работы больше не было. С громад зданий медленно сползала черепица. По стенам зазмеились черные трещины, из которых начали вываливаться кирпичи. И вот уже стены дрожат и раскачиваются… В этот момент все тонет в непроглядной круговерти, как если бы кто-то толкнул ставни и с пронзительным скрежетом они захлопнулись навсегда.
* * *
Смок вытащил из ямы сундук, достал из него стальной веник, а остальное содержимое высыпал на изувеченные останки Болтана Самосуд. Он взялся было за лопату, но о чем-то подумав, снова спрыгнул вниз и отыскал в куче старья объемистую рукопись. Сдув с ее обложки песок, он по складам прочитал:
“Справедливость и пути достижения оной”. Закопав отца, Смок с сундуком вернулся в дом. Крякнув, поставил его на прежнее место, а поверх положил стальной веник. Потом подошел к стене, достал из кармана кусок угля и стал что-то рисовать на обшарпанной штукатурке. Он сопел от напряжения, но было очевидно, что работа доставляет ему огромное удовольствие. К вечеру на стене дома проступил профиль, который имел несомненное сходство с оригиналом: это был отец Смока, вытащивший его из Пруда, выкормивший и вырастивший его, непреклонный борец за справедливость Болтан Самосуй. Смок с минуту с удовлетворением созерцал свое произведение, затем круто повернулся и, четко отбивая шаг, скрылся в дверном проеме, за которым в мглистых сумерках лежала Страна Хламов. На пустынной улице Заросшей сорняками он увидел впереди нескладную фигуру в шляпе и с тростью в руке. По-бычьи наклонив голову, Смок пошел прямо на нее.
