Операция «Шторм» | страница 30

Примерно через полгода, уже летом, из агентурных данных стало известно, что он находится в Нарве, Его видели среди развалин русской части города, неподалеку от православной церкви, заросшего щетиной, безоружного, в том же темном, только уже изрядно потертом кителе без погон.

Очевидно, немцы взяли от него все, что их интересовало, и вышвырнули на улицу, как вышвыривают случайно забежавших в дом бродячих кошек.

В отряде о нем почти никогда не говорили, стыдясь одного его имени. Известие о том, что он жив и находится в Нарве, отозвалось в людях надсадной болью.

Все хорошо помнили эту русскую часть города - одноэтажные деревянные рабочие кварталы Кренгольмской мануфактуры. Наши отступающие части держали здесь некоторое время оборону. Немцы били из сотен орудий, пачками сыпали бомбы. А деревянные домики не рушились, не рассыпались, как рассыпаются от удара взрывной волны каменные здания, а продолжали стоять, пока до них не добирался огонь. Дома под конец выгорели, но остались крыши, сорванные целиком и разбросанные по земле. Немцы неистовствовали - сверху это были те же дома.

Красную кирпичную церковь они не тронули - она служила им ориентиром. С этой же целью сохранили ее и наши артиллеристы. Она так и возвышалась одна среди разбросанных крыш.

Буквально через несколько дней отряд облетела весть: предатель уничтожен. Его подстерегли и пристрелили там же, неподалеку от церкви, и бросили в подвал полуразрушенного дома.

Больше о нем никогда не вспоминали.

К эту морозную декабрьскую ночь в Ленинграде мало кто ложился спать. Отчаянно дребезжали оконные стекла. Затаив дыхание, люди прислушивались, как с юга и юго-востока накатывался на город тяжелый орудийный гул.

Заговорили корабли «Октябрьская революция», «Киров», «Максим Горький».

Вдали за городом, там, где проходила передовая, повисло дрожащее зарево. Оно разгоралось, занимая все большую часть неба.

Начался прорыв блокады…

Мы в эту ночь группой человек в пятнадцать с капитаном Маценко на полуторке ехали совсем в противоположном направлении на северо-запад - по Выборгскому шоссе, на форт «О». В школе за ужином слегка подогрелись спиртом. Натянули на себя чистое шерстяное белье, ватные штаны и фуфайки, надели валенки, овчинные чойболсановские полушубки и, как котята, разлеглись в кузове. Предстояла операция. Но какая, никто не спрашивал. Придет время - скажут.

Чем дальше отъезжали от города, тем отчетливее вырисовывалась картина нараставшего боя. Теперь было видно, как, выхватывая из темноты городские строения, беспрерывно сверкали ослепительные молнии. Тут же следовали сухие удары корабельных орудий и уже не зарево висело на юго-востоке, а вся южная сторона горела.