| В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула. Она была такова: игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел. В частности, не нашел ни малейшей связи между действиями Иешуа и беспорядками, происшедшими в Ершалаиме недавно. Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора. | During its flight, a formula took shape in the now light and lucid head of the procurator. It went like this: the hegemon has looked into the case of the vagrant philosopher Yeshua, alias Ha-Nozri, and found in it no grounds for indictment. In particular, he has found not the slightest connection between the acts of Yeshua and the disorders that have lately taken place in Yershalaim. The vagrant philosopher has proved to be mentally ill. Consequently, the procurator has not confirmed the death sentence on Ha-Nozri passed by the Lesser Sanhedrin. But seeing that Ha-Nozri's mad Utopian talk might cause disturbances in Yershalaim, the procurator is removing Yeshua from Yershalaim and putting him under confinement in Stratonian Caesarea on the Mediterranean - that is, precisely where the procurator's residence was. |
| Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона, птица метнулась к чаше фонтана и вылетела на волю. Прокуратор поднял глаза на арестанта и увидел, что возле того столбом загорелась пыль. | The swallow's wings whiffled right over the hegemon's head, the bird darted to the fountain basin and then flew out into freedom. The procurator raised his eyes to the prisoner and saw the dust blaze up in a pillar around him. |
