| - Браво! - вскричал иностранец, - браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство! | 'Bravo!' cried the foreigner. 'Bravo! You have perfectly repeated restless old Immanuel's>[19] thought in this regard. But here's the hitch: he roundly demolished all five proofs, and then, as if mocking himself, constructed a sixth of his own.' |
| - Доказательство Канта, - тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, - также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством. | 'Kant's proof,' the learned editor objected with a subtle smile, 'is equally unconvincing. Not for nothing did Schiller say that the Kantian reasoning on this question can satisfy only slaves, and Strauss simply laughed at this proof.' |
| Берлиоз говорил, а сам в это время думал: "Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски?" | Berlioz spoke, thinking all the while: 'But, anyhow, who is he? And why does he speak Russian so well?' |
| - Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! -совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич. | ‘They ought to take this Kant and give him a three-year stretch in Solovki>[22] for such proofs!' Ivan Nikolaevich plumped quite unexpectedly. |
| - Иван! - сконфузившись, шепнул Берлиоз. | 'Ivan!' Berlioz whispered, embarrassed. |
| Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг. | But the suggestion of sending Kant to Solovki not only did not shock the foreigner, but even sent him into raptures. |
| - Именно, именно, - закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, - ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: "Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут". | 'Precisely, precisely,' he cried, and his green left eye, turned to Berlioz, flashed. 'Just the place for him! Didn't I tell him that time at breakfast: "As you will, Professor, but what you've thought up doesn't hang together. It's clever, maybe, but mighty unclear. You'll be laughed at."' |
