Наш дом находился на западной стороне, у самой окраины города Шёнефельде, на уединённой, боковой улице, на которую редко кто забредал, кроме самих жителей, потому что она заканчивалась прямо возле окраины леса и переходила в пешеходную тропу. Окружённый приземистыми буками, старый дом был скрыт в задней части большого сада, за которым с большой самоотверженностью и любовью к деталям ухаживала моя бабушка. Летом сад был полон красок, а плющ заплетал дом как в кокон.
Моя бабушка посадила огромные грядки с травами. Я уважала её хобби, потому что она невероятно хорошо разбиралась в растениях. Не существовало такой болезни, которую она не смогла бы исцелить с помощью своих трав. Она даже продавала высушенные пучки в магазине госпожи Гольдманн и лечила жителей Шёнефельде своим травяными микстурами. К большому разочарованию моей бабушки я не проявляла того же энтузиазма к растениям, как она, и в конце концов она сдалась в попытке научить меня всем именам растений и их целительным свойствам.
Я не поднялась по лестнице на веранду, а ещё перед домом повернула под низко свисающие ветви европейского бука. Спрятанный между высокими кустами, чьи обильно цветущие ветки образовывали плотный полог, на границе участка стоял мой павильон. Маленькая, полузакрытая комната была уютно обставлена, а рядом с различными травами, которые моя бабушка подвесила здесь для сушки, с потолка свисала музыкальная подвеска, которая на мягком ветерке знакомо звенела.
На столе стояла большая ваза с цветущей сиренью, которая теперь встретила меня своим тяжёлым, сладким запахом. Я сняла обувь, небрежно бросила сумку в угол и вытащила Лианен MP3-плеер. Потом удобно устроилась на моей лежанке на одной из подушек. Я достала наушники, закрыла в предвкушение глаза и позволила первым аккордам фортепьяно захватить себя.
Это была удивительная, меланхолическая мелодия. Я погрузилась в океан из слёз, в тоску по потерянной любви. Образы, не принадлежащие мне, наполнили мои разум. Я, уже вздыхая, сделала глубокий вдох, чтобы уйти в неё с головой, как вдруг всё исчезло, чувство, а с ним и образы.
Вместо этого перед глазами появился образ Адама, его широкие плечи и его мягкие, чёрные волосы, завивающиеся на загорелой шее. Я сидела, выпрямившись на моей лежанке. Как попал Адам в мою голову?
Это просто невозможно. Я искала с Лианой способ, как остановить музыкальные вспышки, но ничего не работало, кроме как отключить CD-плеер. Ни встряхивание, ни крики, ни холодная вода, а теперь это. Я даже не видела Адама спереди, но от него исходила невероятная сила притяжения, которой я не могла сопротивляться.
