Скорее всего, первым камешком, стронувшим лавину, была кража его любимого «Буннахабхайна». Потому что к случившимся в Пэррок-хаузе убийствам он отнесся довольно спокойно.
Я, Фишер и этот идиот Пармитер помогли усадить старика в полицейскую машину, которая должна была доставить его в больницу. При этом старик, слава Боту, полагал, что они сдут брать Ларкина - это был у него основной пунктик. «Фишер, помните! — кричал он.— У дьявола быстрые ноги!»
А я остался — с двумя покойниками и истеричной особой на руках. Я препроводил Ванессу домой, сделал ей чаю и сел рядом со стаканчиком доброго виски в руках.
Ванесса прихлебывала чай, всхлипывала, и время от времени пробегалась пальцами по клавиатуре своего компьютера — довольно странная манера переживать неприятности. Я увидел на мониторе набранную ею фразу: «Она раскинула бедра, похожие на золотистые тушки копченой трески...» Уф! Ну и стиль! Она стерла фразу и схватила меня за руку:
— Адам. Адам! Как только я приехала в эту проклятую деревню, все в моей жизни пошло наперекосяк! Вы должны мне помочь!
— Ну, по крайней мере, одна проблема отпадает — доктор наверняка ошибся: вы ведь не в положении, не так ли?
— Как раз в этом — пожалуй, единственном,— доктор прав. Я беременна. Вчера я приходила к нему провериться, но он не стал меня слушать, решил, что я придумала какую-то, как он выразился, «феминистскую болячку».
Я оторопело ее разглядывал. Неужто она не врет? В жизни еще не встречал женщины, которая была бы так не похожа на будущую мамашу.
— Простите...— промямлил я.
— Я так рада! И мой муж тоже.
Господи, мало того, что беременная, так еще и замужем! Я попытался представить себе, каким образом можно увязать это сообщение с тем, что случилось в Пэррок-хаузе, но на ум шла лишь мысль о том, что в череде претендентов на наследство Долри появилось и еще одно поколение.
— Вы первый разумный человек, которого я встретила в этой дурацкой деревне, поэтому я расскажу вам все. Только при одном условии: вы ничего не скажете инспектору Фишеру, а то он нас немедленно арестует.
— Условие за условие: позвольте мне плеснуть еще немного виски. И она приступила к рассказу.
— Но правде говоря, все спланировал мой муж. Видите ли, как писательница я добилась больших успехов, его же преследовали неудачи, а вы знаете, какой это удар по мужской гордыне,— и она бросила на меня довольно ехидный взгляд.— И, что самое ужасное, мы с мужем — кузены.
