Болеешь, что ли? Я говорю, болит что-то у тебя, нет?
Он. Болит.
Она. Где?
Он. Вот тут. (Тычет пальцем в грудь.)
Она. Ладно, на жалость не бери. Не поверю. Врешь все.
Роется в кошельке, достала деньги, протянула ему.
На.
Он. Чего – на? На паперти, что ли?
Она. Взял быстро, ну?! Тебе надо денег на пузырь – на. И еще вот – купи себе пальто. Как выглядишь? Мрачина полная. Юморист – чулок на голову надел! Кошмаревич!
Он. Спасибо, не надо.
Она. Как не надо, когда надо. Пальто, мрачина!
Он. А куда я его, пальто твое, – себе в гроб под изголовье положу? И в этом хорошо.
Она. Ну, не хочешь – не надо. Пожалуйста.
Он. А денег много у тебя в лопатнике, не бедствуешь, гляжу, нет?
Она. Не твое дело. Ты откуда узнал, что я приехала?
Он. Израиль Борисович сказал. Он у нас в ДК директор. Пилюлькин.
Она. Что?
Он. Фамилия такая. Израиль Борисович Пилюлькин.
Она. Пилюлькин? Какой-то козел. Полный козел. Нагло так разговаривал со мной.
Он. Нагло?
Она. Ужасно. Я ведь актриса. Московская актриса. Работаю в концертном коллективе. Заслуженная артистка Российской Федерации, между прочим. Подали документы на «народную». Вот так.
Он. Да это же всем за выслугу дают – заслуженного.
Она. Нет. Мне – не за выслугу. Я заслуженная артистка России, да! У меня масса концертов! Съемки! Телевидение! А он – со мной так.
Он. Да, ты права. Нельзя с заслуженной, с тобой, то есть – так. Это ужасно, просто ужасно. Знаешь, он вообще – потема. Они что-то мойшат там в дирекции, жулики.
Она. Ну, правильно, они мойшат, они жулики, а мы отдувайся.
Он. Ага, мойшат, мойшат. Пилюлькин, что хочешь.
Она села на кровать, молчит, смотрит в окно.
Он. Да что ты так злишься? Да быльем все уже поросло. Да и чего было у нас? Я гульнул. Ты не простила. А ведь хороший левак укрепляет брак.
Она. Да-а?! Он гульнул, а я не простила – так получается? Левак! Левак, да?! Дурак, а не левак! Да, я не простила. Я брезглива физически. Брез-гли-ва.
Он. Была.
Она. И есть.
Он. Ну, тогда не стала бы в такой гостинице жить, раз брез-гли-ва осталась.
Она. Деньги не пахнут. Знаешь, как они зарабатываются? Много ты знаешь. Ты всю жизнь живешь, гляжу, как растение – кто польет, то и хорошо. А знаешь, как выживают артистки в Москве? Ну ладно, не буду. Тебе не понять.
Он. А я и слушать не хочу. И понимать не собираюсь. Мне не интересно.
Она. Ну, правильно, ты ведь только себя всегда слушал. Ты всегда главный, ты у нас – супер-герой, Бэтмэн, итит твою мать, а я под каблуком! Это еще все тогда началось, в Шадринске!
