Однако вы отказались стать счастливой.
Конечно, мы могли бы развестись, но по каким- то неясным соображениям мы держались друг за друга. Я не находил бы места, зная, что вы на другом конце мира.
Впервые, когда мне захотелось увидеть вас мертвой, Глэдис, был тот день, когда раздался телефонный звонок, о котором я так и не обмолвился перед вами.
— Алло! — сказал я.
— Здравствуйте, - послышался знакомый и поспешный голос. — Бернар Дюваль?
— Это я, — ответил я, и сердце мое забилось.
— Я только что ознакомился с вашей рукописью «У смерти свои причины». Прекрасная история, просто замечательная. Не желаете зайти, чтобы поговорить о ней?
— С удовольствием, - холодно ответил я, вспоминая о вас, Глэдис, и вашем смешном имени, единственном, что годы совершенно не тронули.
— Мы развернем широкую рекламную кампанию вокруг вашего романа. Он прекрасно подходит для нее.
— Отлично, — ответил я.
— Вы так холодно реагируете? Вы ожидали этого?
— Нет, но почему я должен реагировать иначе?
— Не знаю. До скорого.
Везение, наконец, пришло, но я вам, Глэдис, ничего не сказал. Быть может, по чистой злобе. Хотя не уверен, что это так. Думаю, вы слишком долго упрекали меня в отсутствии успеха. Думаю, все ваши слова скопились и образовали холодный шар где-то в уголке моего мозга, и я решил сделать так, чтобы вы не смогли разделить мой успех. Я решил вас убить, Глэдис.
Последующие дни я был очень предупредителен по отношению к вам. Но вы слишком глупы, чтобы вас посетило сомнение.
Я начал водить вас в кино, чтобы увидеть тех, кого вы тайно называли соперницами, и тихим голосом в тишине зала поносил их и восхвалял вас. Я приступил к этому незаметно, и вы мне поверили; потом я пустился в преувеличения, и это вас поразило: вы вдруг засомневались в моей искренности. Но сомнения длились недолго, я прочел это в ваших глазах, ибо в глубине души вы верили в истинность того, что я шептал вам на ухо: вы были уверены, что ваше место на этом белом экране, населенном плоскими призраками без запаха и вкуса, чем вы стали уже давно в нашем обычном трехмерном мире.
Несомненно, впервые в жизни вы вошли, моя дорогая Глэдис, в мир вашей мечты, и это читалось в глазах. Во-первых, это убедило вас, что я по-прежнему люблю вас и что у вас появился реальный шанс очутиться в луче проектора, который перенесет вас на экран — ловушку для глаз. Именно эти две вещи были мне нужны, чтобы убить вас.
К вам почти вернулась красота, были стерты почти все следы разрушительной работы лет: разочарование, ревность, отчаяние. Вам, в сущности, нужен был пустяк, чтобы стать счастливой, и этот пустяк назывался иллюзиями. Но этот продукт стоит безумно дорого.
